В.И. Грачев

Коммуникация – связующая субстанция культуры

Аннотация. Данная статья продолжает сокращенное изложение базовых глав новой монографии «Субстанции и парадигмы современной культуры», готовящейся к публикации. В ней излагается авторская концепция коммуникации как связующей субстанциальной основы информационно-ризоматической полевой структуры современной культуры.

Ключевые слова: культура, субстанция, парадигма, энтропия, информация, полевые структуры, ризома, коммуникация, пространство, время, топохрон.
 

В современном мире сравнительно недавно возникла некая эпистемологическая интенция переосмыслить с позиций коммуникативных отношений картину познания мира. Эта тенденция обнаружилась в философии, социологии психологии, и что весьма важно для моего исследования коммуникативно-ризоматической природы культуры, в культурологии.

Видный английский исследователь проблемы коммуникации в культуре, Э. Сепир, посвятил специальную работу под названием «Коммуникация», подчеркнув, что любой культурный стереотип и любой единичный акт социального поведения эксплицитно или имплицитно включают коммуникацию в качестве составной части [1].

Интересные и близкие мне суждения высказал крупный американский эпистемолог и теоретик информационно-библиотековедческой науки Джесс Шира, считающий, что культура не может существовать без специальных средств передачи мыслей и таким связующим звеном является коммуникация, которая связывает культуру в единое целое [2].

В начале ХХ века в России слово «культура», но не «культурология», тесно связано с именем одного из провозвестников «символизма», и удивительным поэтом, творцом символов и образов нового культурного пространства и искусства Серебряного века, замечательного литератора и мыслителя, серьезного математика и семиолога, глубокого теоретика культуры Андрея Белого.

В специальном докладе, посвященном именно культуре и названном, соответственно, «Пути Культуры» он утверждает, что понятие «культура» отличается необыкновенной сложностью в сравнении даже с наукой и искусством и требует особого внимания. Трудно с этим не согласиться. Он считал, что культура – это органическое соединение многих сторон человеческой деятельности, и предвосхитил системный подход к культуре и синергетический уровень ее развития. Другими, очень важным для моего исследования коммуникативно-ризоматической природы культуры, являются следующие позиции, обозначенные в названом докладе о том, что культура одновременно индивидуальна и универсальна и чрезвычайно значимые суждения о том, что культура есть творчество самой жизни, но не бессознательное, а осознанное [3].

В работах известного немецкого философа и социолога Никласа Лумана, в частности, в таких как: «Что такое коммуникация?» и «Невероятность коммуникации» [4], можно найти самые общие подходы весьма близкие для исследования проблемы субстанциального информационно-ризоматического основания и развития парадигм в современной культуре. Позволю себе, чуть подробнее пояснить близость лумановских идей, проводимому мной исследованию.

Н. Луман в своей базовой статье «Что такое коммуникация?» метко заметил, что коммуникация удваивает реальность. Она создает два ее варианта: вариант «да» и вариант «нет», и тем самым принуждает к их отбору. И как раз в том, что теперь должно что-то происходить заложен аутопойезис системы. То, что, способно стать коммуникацией, не может избежать этой жесткой бифуркации

Коммуникативная модель общества Н. Лумана базируется на современном понимании теории систем и идеи аутопойезиса чилийских нейрофизиологов и философов Умберто Матураны и Франсиско Вареллы в их неожиданно нашумевшей еще в 80-е годы книге «Древо познания» [5]. Это было вовремя у нас отмечено исследователем синергетических проблем в социологии культуры профессором В.В. Васильковой [6]. Всю теорию У. Матураны и Ф. Вареллы можно кратко резюмировать в их афоризме: Всякое действие есть познание, всякое познание есть действие [7].

Система социальных коммуникаций выстраивается подобно рекурсивной сети. Такая сеть может сама себя информировать о собственных коммуникациях, может принимать или не принимать информацию, нормировать ее. Само собой разумеется, что это может происходить лишь в окружающем мире и в зависимости от его ограничений.

Формулируя свою позицию несколько конкретнее, Н. Луман считает, что система коммуникации специализирует не только свои элементы, единицы коммуникации, но и собственные структуры. Лишь коммуникация может оказать влияние на коммуникацию; лишь коммуникация может осуществить декомпозицию единицы коммуникации [8]. Мне представляется, что это не совсем так и на коммуникации могут влиять как природные, так и техногенные факторы, а также «акторы» культуры.

Далее Н. Луман, в своей весьма парадоксальной манере утверждает, что коммуникация не имеет никакой цели и сам же признает, что нелегко принять этот тезис кольцевой, аутопойетической закрытости системы. Это и не нужно утверждать, так как коммуникация не имея цели не сможет выполнять главной своей функции: передачи потребителям информационного сообщения (субстрат+контент), которое кому_-то обязательно предназначено (индивиду, социальной группе, обществу) и рано или поздно будет ими востребовано, получено, декодировано и понято, т.е. налицо даже не одна, а несколько целей, т.е. коммуникация является мультицелевой – одна цель порождает другую и без достижения последовательно этих целей коммуникация не может состояться, даже в закрытых аутопойетических системах. Поскольку информационный обмен идет в их внутренних компонентах и структурах, что невозможно без мультицелевых коммуникаций.

То же самое относится ко второму, тесно связанному с ним тезису Н. Лумана. – коммуникация не имеет никакой имманентной первоосновы, энтелехии, субстанции [9], с чем мне особенно трудно согласиться, поскольку известно еще со времен Аристотеля, то, если бы не было субстанций, – не могло бы существовать вещей и их предметных сущностей. Не было бы реализаций и их свойств, если бы не было субстанций, которые могли бы на них основываться [10].

Следовательно, можно утверждать, что коммуникация не только сама по себе субстанция, будучи динамичным носителем, субстратом информации как своего содержании, без которого она невозможна. Более того, информация сегодня также признаётся особой субстанцией, в силу своих уникальных свойств: неуничтожимости, мультиплицирования, экспоненциальности роста, «рассеяния – концентрации», «старения», неразменности и ряда других. Тем самым, коммуникация не только одномерная субстанция, но и особого рода, благодаря её неразделимости с имманентной ей другой субстанции – информации, становится бинарной субстанцией, что ранее, насколько мне известно, так не определялось и не дефинировалось.

Коммуникация «не имеет пространственного места», отмечал Н. Луман [11], т.е. не привязана к региональным сообществам, она сама определяет значение социокультурного пространства и ограничивает его. И это верно. При таком ракурсе рассмотрения возникает вопрос о структурировании коммуникативных систем и в более широком контексте – о новом подходе к параметрам социального порядка в информационно-коммуникационном обществе.

Лумановский образ общества как «всеобъемлющей системы всех коммуникаций», производящих себя аутопойетически, в реальных сетях коммуникаций [12] вырастает из современной модели нелинейного мира и бесспорно методологически коррелирует с синергетическим образом самоорганизации культурной среды. Иначе говоря, каждая локальная культурная структура формируется вокруг структурообразующего центра, т.е. информационно-коммуникативного источника, придающего системе динамику, а может и ризоматический характер.

Лумановский коммуникативный порядок сопоставим с синергетическим пониманием порядка как синтеза хаоса на микроуровне и порядка на макроуровне. Самореферентность и аутопойезис коммуникативных систем по Луману являются теми механизмами, которые обеспечивают необратимость развития этих социокультурных систем [13]. В коммуникациях вообще и, добавим, следовательно, в социокультурных коммуникациях, как коммуникационных системах особого типа, полагает Н. Луман, принципиально невозможна устойчивая равновесность. Иначе говоря, они подобны, как можно предположить, информационно-ризоматической основе парадигмы современной культуры. Луман утверждает, что только коммуникация может осуществлять коммуникацию и что лишь в такой сети коммуникации производится то, что мы понимаем под «действием». Но, продолжает социолог – следует начинать не с понятия действия, а с понятия коммуникации. И поясняет свою мысль, так как не действие, а лишь коммуникация является неизбежно социальной операцией. Далее высказывается следующая глубокая идея. Подобно жизни и сознанию, коммуникация является эмерджентной реальностью [14].

Эмерджентность (от англ. emergence – возникающий, неожиданно появляющийся) в теории систем – наличие у какой-либо системы особых свойств, не присущих её подсистемам, а также сумме элементов, не связанных особыми системообразующими связями. Нужно смотреть на пространство в том виде, в каком мы его знаем, – повседневное пространство, в котором мы судим об измерениях в различных его частях, – как на эмерджентную структуру. Эмерджентность – это сложность, возникающая из простоты. Это отличающееся свойство коммуникации само по себе – нечто новое. Она осуществляется посредством синтеза трех различных селекций, а именно: 1) селекции информации, 2) селекции сообщения этой информации, т.е. собственно коммуникации (В. Г.) и 3) селективного понимания или непонимания этого информационного сообщения – главной цели коммуникации. Тем самым можно отметить, подчеркивается избирательность и тем самым определяются целеполагание или целенаправленность коммуникации, т.е. Луман вновь противоречит себе. Речь идет о различных селекциях, избирательность которых и область отбора вообще возникают лишь посредством коммуникации.

Вместе с тем нужно согласиться с Н. Луманом, что нет никакой информации вне коммуникации, нет никаких сообщений вне коммуникации, нет никакого понимания вне коммуникации. В системно-теоретическом подходе подчеркивается эмерджентность самой коммуникации [15]. Коммуникационная система как будто постоянно пульсирует, подобно некой «ризоме», осуществляя отбор и избирательность. Обо всем этом речь впереди.

Замечательный советский филолог и культуролог Ю.М. Лотман, оценивая природу культуры, подчеркивал, что культура имеет, во-первых, коммуникационную, во-вторых, символическую природу [16].

Как проницательно заметил видный теоретик культуры профессор А.Я. Флиер: «Среди всех известных опытов построения (морфологии) культуры практически не встречаются разработки такой структуры в соответствии с членением культуры между направлениями науки, изучающими ее (следовательно, и культурологией – В.Г.). Понятно, что членения между направлениями науки отражают в первую очередь задачи научного познания, описания, анализа и обобщения характеристик культуры, а не объективную ее структуру. Вместе с тем, честный ученый должен признать, что никакой объективной структуры у культуры нет. Культура представляет собой более или менее случайное сочетание акций взаимодействия и коммуницирования одних людей с другими, творческих актов отображения различных социальных коллизий и наблюдаемых состояний природы в образах искусства и литературы, мифологии и религии, в языке и пр. …» [17].

С этим можно соглашаться или дискутировать. Мне импонирует дискуссия. Причем, дискутировать и не соглашаться мне придется не с отдельными учеными, а с весьма прочно устоявшимся неким культурософским взглядом и авторитетной позицией, по поводу строго иерархичной структуры культуры и ее положению в современном мире.

Вероятно, объективной структуры у культуры и нет, что утверждает А.Я. Флиер и в этом он прав, но культура во многом развивалась в ходе исторического развития ситуативно в сипу происходящих событий и часто спонтанно, порождая не строгую иерархию культур, а некие постоянно пульсирующие, мультиплицирующие ризоматические, расцветающие или «цветущую сложность» зрелых культур, или клонящихся к упадку увядающих и исчезающих культур, но они так или иначе все взаимодействуют, коммуницируют и основываются на коммуникациях как своих субстанциях, самого разного содержания, информационно-ризоматических структур, уровня и назначения. Иначе говоря, культуры не аморфны, а структурированы, но особо, опираясь на информационно-ризоматические коммуникационные поля и плато бинарных субстанций.

Мне представляется необходимым исследовать социокультурную коммуникацию, с позиции коммуникативно-ризоматического подхода, как некую универсальную информационно-ризоматическую субстанциальную основу современной культуры. Сегодня Культура может рассматриваться современной культурологией, как единое неделимое аксиогенно-коммуникативное пространство, или в моей теории «аксиологической коммуникологии», как пространственно-временной континуум культуры или ее «топохрон».

Сам принцип формирования культуры невозможен вне коммуникации, а значит и вне социально-коммуникативной деятельности, под которой понимается деятельность по освоению и обмену культурных ценностей в (пространственно-временной) топохронной системе координат. Следовательно, социально-коммуникативная деятельность определена мной как креативная, когнитивная и трансляционная сторона прямого и опосредованного взаимодействия людей с текстами культуры в социокультурном пространстве и времени.

Соответственно социокультурная коммуникация, в отличие от привычных представлений и большинства научных дефиниций, не просто канал обмена информацией или акт общения, а сложная полиструктурная и полифункциональная система, состоящая из ряда обязательных подсистем. Составляющие коммуникационной системы являются аксиогенными, то есть, порождающими ценности или антиценности. О чем я подробно писал уже ранее.

Научные представления о культуре как особом синкретическом материально-духовном единстве человеческой деятельности, создающей и сохраняющей смыслы, артефакты, ценности и идеалы человеческой жизни, позволяют утверждать, что именно социокультурная коммуникация, является основой этого культурного единства. Социокультурная коммуникация в современной культурологии трактуется как процесс взаимодействия между субъектами социокультурной деятельности с целью передачи или обмена информацией, посредством принятых в данной культуре знаковых систем (языков), приемов и средств их использования.

Полагаю, что теперь необходимо исследовать социокультурную коммуникацию, с позиции коммуникативно-ризоматического подхода, как некую универсальную информационно-ризоматическую субстанциальную основу, как коммуникативно-аксиогенную систему и парадигму современной культуры.

Следовательно, можно напомнить мое определение социокультурной коммуникации, данное еще в докторской монографии 2006 г. с достаточно широкими задачами и соответственно названной «Коммуникация – Ценности – Культура» (2006 г.) [18]. Теперь мной выработана следующая скорректированная, соответственно современному исследованию и пониманию, дефиниция: «социокультурная коммуникация» – это универсальная синергетическая информационно-аксиогенная система субъектно/объектного взаимодействия и общения в «пространственно/временном» континууме или «топохроне» культуры, на основе коммуникативно-познавательных процессов отбора, оценки, освоения, хранения, обмена, реализации и трансляции культурных ценностей и антиценностей в их духовном и материальном воплощении.

Пространство культуры очерчивается как пространство актуализированных в каком-либо отношении значений и смыслов, которые выдающийся культурантрополог Л. Уайт называл «символами», хотя на мой взгляд, это не одно и тоже. Материя символов (смыслов), язык человечества становится единым целым, а люди разных наций, классов, конфессий, поколений понимают друг друга и тем самым образуется единый «универсум» культуры [19]. Примерно об этом, писал другой известный антрополог Э. Лич в своей глубокой теоретической работе «Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии» [20].

Понимание художественного пространства в искусстве и культуре неразрывно связано с мировоззренческой системой соответствующей культуры, в нашем, исследовании. преимущественно, русской культуры, хотя и мироощущением и миропониманием общей культуры ХХ века, и это вполне закономерно с идеологических позиций, но этого недостаточно.

Художественное пространство культуры включает в себя собственно художественную среду, произведения искусства, социокультурные и художественные коммуникации в искусстве и становится в условиях глобализации практически целостным и единым. Этому немало способствует развитие современных информационных и коммуникационных технологий, которые активно используются в художественной сфере культуры.

Вместе с тем обнаруживают свою недостаточность сложившиеся подходы к осмыслению различных новых феноменов художественной жизни: возникновение новых видов и жанров искусства, новые формы бытования искусства, появление интерактивной культуры, влияние новейших в первую очередь информационно-коммуникационных технологий, новые формы взаимодействия художественного произведения со зрителем, иные формы репрезентации художественных произведений. Художественная культура избрана для анализа, как система социокультурных коммуникаций с наиболее четкими аксиогенными ценностными характеристиками, ценности вносятся в коммуникацию посредством импликаций.

Это потребовало разработки новых методов оценки и анализа процессов, происходящих в художественной жизни и в художественной культуре, одним из которых становится разработанный автором этой работы, современный научный культурологический парадигмально-аксиологический анализ на основе информационно-коммуникационных процессов в топохроне современной культуры.

Под художественными коммуникациями мной понимается система взаимодействия между художниками, произведениями искусства, корпусом критики, различными художественными институциями (музеи, галереи, арт-центры и т.п.) и, главное – реципиентами воспринимающими искусство.

Основу мироздания составляют множественные, разнородные и многомерные субстанции и это уже не только постулат античных мыслителей, особенно Аристотеля и материалистов милетской школы Фалеса, а реальное знание о мироздании в его современном научном обосновании, такими могучими умами ХХ в., как Стивен Хокинг [21], а ранее Альберт Эйнштейн [22], с их мироустроительными теориями о зарождении нашей Вселенной, ее современном состоянии и развитии.

Культура – это особый мир, но это также мир или миры субстанций и парадигм, в которых они развиваются. И каждый мир культуры тоже особенный, но в его основе «лежат» только ему присущие субстанции и парадигмы. Они могут быть и физическими, и биологическими, т.е. материальными. И духовными, т.е. идеальными. Только одна субстанция – информационная, представляет собой бинарное сочетание и существование материального и идеального в неразделимом холистическом или диалектическом и амбивалентном единстве материального носителя информации и идеального содержания или в современной лексике: «субстрата» и «контента» «концепта» в конкретном «контексте» событий и обстоятельств.

Вспомним еще раз удивительное определение Красоты Н. Заболоцким «Так что есть Красота… сосуд, она в котором пустота или огонь мерцающий в сосуде» и попробуем отнести эти строки к определению «информации» На мой взгляд, информация это и то, и другое: огонь – субстанция, форма – сосуд и лоно, и плод, и пространство и может даже время. Это не просто неведомое, а познаваемое. Она и субстанция, материя, вещь, и феномен, и свойство, и признак, и материя, и энергия. Иначе говоря, это некий аналог «кванта», и «кварка» «фотона»: частица и волна, «нейтрино», пронизывающее или «пробивающее» «пространство-время», т.е. «топохрон» и феномен, и субстрат, и контент, и концепт, и система, и элемент, и «ядро», и атом. Таких «бинарных оппозиций» мы, вероятно, можем выделить «n» и не только пары, причем не только оппозиций, но и гармоничные, ассонансные субстанции, их состояния и их ансамбли.

Другой субстанцией должна быть названа «коммуникация», о которой известный философ, Джон Дьюи в своей известной книге «Опыт и природа», еще в конце XIХ века, восторженно писал, что из всех вещей – коммуникация есть нечто самое удивительное. [23]. Трудно с этим не согласиться, за исключением того, что коммуникация не вещь, а процесс или даже система.

Гипотезой исследуемой мной проблемы может стать предположение, что вероятнее всего, современная коммуникативная парадигма культуры состоит из разнообразных связей, взаимодействий, отношений, общения и других обменных процессов между людьми и их сообществ в «пространстве/времени» или топохроне Культуры, во всей ее многоликости и многообразии или «цветущей сложности».

Иначе говоря, можно допустить, что это известные нам «социальные» и «социокультурные» коммуникации с разнообразной по форме и, что главное, содержащейся в них информацией всех типов и видов в многочисленных системах и (или) сетях – это некая «культурная паутина» или культурная «ризома».

Авторы «ризоматической» теории Ж. Делез и Ф. Гваттари в своей знаменитой работе «Ризома» (1976) утверждали, что связи линий ризомы (их, с известным допущением, можно принять, как некие особые виды и формы коммуникации – В.Г.) образуют так называемое «плато» – временную зону устойчивости в ее постоянно пульсирующей конфигурации [24]. Такая конфигурация с ее «мнимой» дискретностью «протекания» информации как потоков, отсюда даже возник, несколько метафорический, термин «информационные потоки» разных типов, видов и форм, может служить некой субстанциальной основой. Следовательно, своеобразной ризоматической субстанцией парадигмы современной культуры. В этом, собственно, и заключаются цель и задачи исследования выявленной и сформулированной теоретической и практической актуальнейшей из проблем «аксиологической коммуникологии» культуры. Соответственно, субстанцией, т.е. реальной основой «парадигмы культуры», может стать или быть некая всеобщая коммуникация или даже Вселенская связь всего со всем, что уже было отмечено мной ранее в отдельной статье [25]. И тогда не столь уже невероятным становится словосочетание или понятие, а может, впоследствии оно утвердится, как новая категория в культурологии «субстанциально-коммуникативная парадигма культуры», что можно прогностически предположить. И может, тогда откроются тайны информационно-ризоматической субстанции культуры.

Наиболее обобщающим мне представляется понимание Культуры как «внегенетического механизма наследования социального опыта», т.е. во многом смыслов и ценностей, на которых он основан, и считаю это возможным добавить к предложенному определению Ю.М. Лотмана еще в 1992 году в его знаменитой книге «Культура и взрыв [26].

Природа коммуникативного знания делает необходимым его изучение на стыке различных научных дисциплин и обуславливает целесообразность рассмотрения сущности социокультурной коммуникации на основе ряда наиболее продуктивных научных подходов: информационного, системного, структурно-функционального, семантико-семиотического, синергетического, ризоматического и некоторых других. Именно на базе этих подходов необходимо подходить к изучению многоаспектной, инновационной и трудно постигаемой научно-практической разработки теоретико-методологических основ изучения и адекватного объяснения информационно-коммуникационных процессов и явлений, происходящих в топохроне современной культуры.

Методологическая база выстраивается на понимании коммуникации как процесса и формы семантико-семиотического понятийного и образного информационного обмена в обществе на разных уровнях его формирования и развития.

Автор данной статьи опирается на понимание Культуры как создаваемой человечеством особом материально-духовном единстве человеческой деятельности как полимодальной и полифункциональной системной синергетической целостности. Культура содержит в себе мощный духовный этический и эстетический потенциал, позволяющий индивидам и обществу идентифицировать себя с определенной системой ценностей и обретать личностную и социальную идентичность. В социальной сфере она является уникальной синергетической информационно-коммуникационной системой, посредством которой совершается процесс передачи культурных ценностей, смыслов и человеческого опыта от поколения к поколению. Именно такое понимание культуры и связанных с ней понятий было сформировано мною еще в 2006 г. при подготовке докторской диссертации по теории и истории культуры.

В современном мире происходит глобализация коммуникационных процессов. Глобальное коммуницирование в человеческом обществе становится проблемой современности. Она порождает множество, как мне представляется, пока еще недостаточно изученных последствий в сфере культуры и реальном мире.

Сложность изучения процесса становления современной социокультурной реальности в системе культурологии обусловлена, с одной стороны, недостаточностью сложившихся традиционных исследовательских подходов, их неадекватности реалиям культурной жизни российского общества, с другой – потенциально высоким познавательным и эвристическим уровнем парадигмального анализа социально-культурных явлений и степенью его реализации в исследовательской теории и практике современной культурологической науки.

Очень важные мысли и замечания о том, что культурологические знания, не имеют смысла вне какой-нибудь социокультурной деятельности привнес известный культуролог профессор Э.В. Соколов. Он полагал, если принять широкое определение культуры как всего, что создано руками и разумом человека, то есть «искусственного» и противостоящего природе, то предмета науки мы не получим [27]. Вероятно, это так, но эмпирически проверить это вряд ли возможно, что серьезно подрывает обоснованность культурологии как прикладной науки и науки в ее классическом понимании. Методологической основой культурологии должно стать выделение культуры как автономной области, указание на ее внутренние системообразующие связи как системного объекта и предмета культурологических исследований.

Нужно обосновать автономию культуры – как саморазвивающейся, синергетической системы смыслов, значений, приписываемых вещам, действиям, намерениям – явлениям как объективного, так и субъективного миров, но как это осуществить реально, остается до сих пор неразрешимой проблемой.

Для точности описания исследуемого феномена социокультурной коммуникации мной используются, в необходимых случаях, различные термины, связанные с ее ценностной природой, в частности, «аксиологический» и «аксиогенный». Поясню свои теоретические и терминологические позиции.

Ценностный подход предполагает непосредственное, эмоционально-субъективное освоение ценностного значения какого-либо явления; аксиологический – это рационально-теоретическое осмысление ценностного отношения в его объективной и субъективных сторонах; аксиогенный же подход связан с непосредственным процессом порождения ценностей и анти-ценностей, как отношения субъектов социокультурной деятельности к ее результатам и проявлениям, т.е. ее феноменам в сфере культуры. Кроме названных, вводится понятие аксиография – описание через ценностные характеристики различных феноменов культуры, в том числе художественной культуры и системы социокультурных коммуникаций.

В истории этической и эстетической мысли ценность трактуется как понятие, используемое для указания на человеческое социальное и культурное значение определенных явлений действительности и отношений к ним в разных социальных сообществах. Весьма близка этим позициям, разрабатываемая мной теория «аксиологической коммуникологии культуры», основу которой составляет коммуникативная парадигма формирования культуры и информационно-аксиологический подход к изучению социокультурной коммуникации как информационно-аксиогенного феномена современной художественной культуры. Он представляет возможность толкования ценностей, как относительного качества материальных или идеальных объектов, представляющего собой способность удовлетворять потребности различных субъектов (отдельного человека, социума, человечества в целом).

Мне близка классификация ценностей, предложенная профессором А.В. Соколовым. Источниками ценностей являются, во-первых, природа, во-вторых, – культурная деятельность [28]. Применительно к истории эстетической, этической, теологической, ценность трактуется в современной аксиологической литературе как понятие, используемое для указания на человеческое социальное и культурное значение определенных явлений действительности для отдельных социальных страт, так и для человечества в целом.

Главное же состоит в обосновании и апробации нового информационно-ризоматического подхода к исследованию субстанциальной коммуникативной парадигмы современной культуры. Одной из базовых, субстанциальных первооснов, важнейших видов естественных и искусственных социокультурных коммуникаций являются естественные и искусственные языки как особые культурные коды или социокультурные системы, регулирующих человеческое взаимодействие и жизнедеятельность людей в Мире или с позиций пространственно-временных координат культуры топохрона коммуникативной парадигмы культуры. Всякий язык есть коммуникация определенного типа, вида и формы или обобщая, можно, их назвать – типоформы социокультурных коммуникаций. Как справедливо полагают многие ведущие лингвисты, философы и культурологи язык, определим его как поливалентную социокультурную коммуникацию, не только позволяет описывать и транслировать человеческий опыт, но и создает новое знание и опыт в процессе коммуникации в обществе и между его индивидами в различных видах их взаимодействия и многообразных форм общения [29].

По мнению известного философа, академика В.С. Степина, принципиально важно, что «появление новых способов кодирования закрепляет изменения характера коммуникаций и способов включения индивида в социальные связи» [30].

Соглашаясь с этим, важно отметить, что социокультурные коммуникации создают не только опыт жизни, но и новое знание, новую культуру, новый культурный код, новые языки, т.е. новую коммуникацию, причем не вторичную, а самую что ни на есть первородную и именно это как важнейшая характеристика акцентируется в моей ранее приведенной дефиниции социокультурной коммуникации, данной еще в 2006 г. в следующем ее фрагменте: СКК – это «….система на основе коммуникативно-познавательных процессов отбора, оценки, освоения. хранения, обмена, реализации и трансляции культурных ценностей и антиценностей…» [31].

Этому во многом способствует «дивергентное мышление», которое принято называть творческим мышлением. Расхождение идет от проблемы к ее решению через множество различных путей ее разрешения. Все мы знаем о прочности связей между следствием и причиной, поэтому можно найти множество их комбинаций. Хотя только коммуникаций для процесса познания недостаточно, о чем мне уже как исследователю, непосредственно, системы социокультурных коммуникаций доводилось писать в монографии «Коммуникации – Ценности – Культура» (2006) и статьях посвященных научной аберрации в отождествлении понятий «общение» и «коммуникация» [32].

Более того, мне приходилось отстаивать свою точку зрения об обязательном наличии обратной связи в том и другом процессе взаимодействия, с таким крупным философом культуры, посвятившей этой проблеме монографию «Мир общения», как профессор М.С. Каган [33], который первоначально полагал, что обратная связь присуща только общению, но не коммуникации и в этом их принципиальное отличие. Сегодня эта аберрация успешно преодолена в теории коммуникации, которая, как и культурология, переживает свой научный подъем.

Философский и культурологический анализ реальной культуры, несомненно, необходим и становится насущным для поиска новых способов сохранения и трансляции культурного опыта, связанных с распадом традиционных и одновременным возникновением новых социокультурных институтов, изучения и адекватного объяснения мира процессов и явлений, происходящих в современной культуре. Следовательно, можно рассматривать системы социокультурных коммуникаций как особый социокультурный институт современного общества.

В моей новой монографии «Субстанции и парадигмы современной культуры» одной из ключевых ставится задача выявить характерные признаки социокультурного института коммуникации. Следует, вероятно, согласиться с тем, что проблема исследования социокультурного «пространства-времени» в современной культурологии с позиций парадигмально-компаративного анализа культуры, человека и их взаимосвязи в обществе и по сей день, во многом задает тон и динамику культурфилософских и культурологических дебатов обусловленных, тем, что сегодня еще не существует теории социокультурных институций, в данном контексте, в строгом смысле этого слова.

С этой целью на основе коммуникативно-аксиологического научного подхода мной предпринимается попытка по-своему раскрыть понятие «культура», ее субстанцию, первооснову и характеризовать основные ее составляющие через системы культурных ценностей и традиций, используя новый информационно-ризоматический подход к исследованию субстанциальной коммуникативной парадигмы современной культуры.

Выдающийся культуролог Ю.М. Лотман в своей статье еще в 1990 году, замечал, что наука и искусство – это как бы два глаза человеческой культуры, замечательно точно и образно определяя эту дихотомию в культуре. Именно их различие (и равноправие) создают объемность нашего знания. Он гносеологически точно определил, что культура всегда дискретна: познавая, мы выделяем объект из сплошного потока бытия, выводя его из сферы природы в зону культуры. Лотман поэтому, вероятно, и писал о необходимости примирить недискретность Природы с дискретностью Сознания [34], с чем я вполне солидарен.

Культура, на мой взгляд, и есть Природа, преображенная творческой энергией и креативной деятельностью людей, основанная на бинарной ризоматической информационно-коммуникационной субстанции, и этот подход мне хотелось обосновать и кратко изложить в данной статье как базовой части новой монографии «Субстанции и парадигмы современной культуры».

В ходе многолетних исследований заявленной проблемы, мне, думается, удалось выдвинуть и разработать на основе использования парадигмально-аксиологического анализа социокультурных коммуникаций принципиально новую теорию, состоящую в осмыслении, рассмотрении и исследовании коммуникационных процессов как информационно-ризоматической субстанциальной основы формирования аксиогенного. топохрона современной культуры.
 

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. Пер. с англ. М.: Прогресс-Универс, 1993. 656 с.
[2] Джесс Хоук Шира. Введение в библиотековедение. Пер. с англ. М.: Высш. шк., 1983. 256 с.
[3] Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика.1994. 528 с.
[4] Луман Н. Что такое коммуникация? // Социологический журнал. 1995. № 3. С. 114-124; Луман Н. Невероятность коммуникации. // Проблемы теоретической социологии. 2000. Вып. 3. СПбГУ. С. 42-53.
[5] Матурана У., Варела Ф. Древо познания: Биологические корни человеческого понимания. Пер. с англ. Ю. А. Данилова. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 224 с.
[6] Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: Синергетика и теория социальной самоорганизации. СПб.: Лань, 1999. 479 с.
[7] Матурана У., Варела Ф, Указ соч.
[8] Луман Н Указ. соч.
[9] Там же.
[10] Аристотель. Сочинения: в 4 т. (Серия «Философское наследие»). М.: Мысль, 1975-1983.
[11] Луман Н. Указ. соч.
[12] Там же.
[13] Там же.
[14] Там же.
[15] Там же.
[16] Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство, 2005. 704 с.
[17] Флиер А.Я Структура культуры. Культура как предмет научного познания // Культура культуры. 2017. № 2.
[18] Грачев В.И. Коммуникации – Ценности – Культура (опыт информационно-аксиологического анализа. Монография. СПб.: Астерион, 2006. 240с.
[19] Уайт Л. Теория эволюции в культурной антропологии // Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М.: РОССПЭН, 2004. 586 с.
[20] Лич Э. Культура и Коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии М.: 2001. 142 с.
[21] Хокинг С. Будущее пространства-времени. СПб.: Амфора, 2009. 256 с.
[22] Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965.
[23] Дьюи Дж. Опыт и природа. М., 1997.
[24] Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома. Введение. М., 1976.
[25] Грачев В.И. Информационно-ризомомофная основа коммуникативной парадигмы
современной культуры 4 // Культура культуры. 2020. № 1.
[26] Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. 246 с.
[27] Соколов Э.В. Культурология. Очерки теории культуры М., 1992. 227с.
[28] Соколов А.В. Феномен социально-культурной деятельности. СПб.: СПбГУП, 2003. 204 с.
[29] См., например: Вандриес Ж., Лич Э., Лотман Ю., Сепир Э., Степин В., Эко У. и др.
[30] Степин В.С. Цивилизация и культура. СПб.: СПбГУП, 2011. 407 с.
[31] Грачев В.И. Коммуникации – Ценности – Культура (опыт информационно-аксиологического анализа.
[32] Там же.
[33] Каган М.С. Мир общения: Проблема межсубъектных отношений. М.: Политиздат, 1988. 319 с.
[34] Лотман Ю.М. Культура и взрыв.

© Грачев В.И., 2021

Статья поступила в редакцию 8 февраля 2021 г.

Грачев Владимир Иннокентьевич,
доктор культурологии, профессор
Ленинградского государственного
университета им. А.С. Пушкина
e-mail: vig1947@mail.ru