Общество как культурная система

Аннотация. В статье рассматривается современное общество в качестве целостной культурной системы, решающей определенные социально-регулятивные задачи. В основу такого рассмотрения положено членение общества на социальные сегменты носителей креативной, традиционной и массовой культуры как разные варианты образа и качества жизни, отношения между которыми определяются как один из источников культурной динамки.

Ключевые слова. Культурная система, общество, образ и качество жизни, креативная культура, традиционная культура, массовая культура, культурная динамика, современность.

Начать нужно с вопроса о том, что такое общество и как оно соотносится с населением, вопроса, который является дискуссионным. Я полагаю, что общество – это часть населения государства, которая:

• четко рефлексирует свои социальные интересы и предпочтения;

• открыто манифестирует эти интересы и предпочтения;

• в той или иной форме борется за их реализацию.

Разумеется, общество социально разнородно и столь же разнообразны его социальные интересы и предпочтения. О первобытном периоде исторического развития с его преобладающей социальной однородностью (по крайней мере, до «неолитической революции») речь не идет, но на аграрном этапе эти групповые противоречия гасились посредством подавления господствующими сословиями (землевладельцами, военной аристократией, жречеством, духовенством) интересов иных сословий (земледельцев, ремесленников, рабов). В индустриальную эпоху в условиях развития политической демократии развилась практика компромиссного согласования интересов и предпочтений разных социальных групп, которая в постиндустриальную эпоху дополнилась еще и согласованием интересов общества и отдельной личности [1]. Т.е. социальная системность общества исторически повышала свою сложность.

Культурная система общества, с одной стороны, отражает сложность общества как социальной системы, с другой, обладает своими особенностями. Для понимания их нужно системно представить себе культурные функции общества в их целостности, которые в повседневной культуре населения воплощаются в тех или иных типовых социальных практиках. В целом в этой системе функционируют:

• Культура социального взаимодействия, включающая:
- нормативное социальное поведение людей, выражаемое в их толерантности, вежливости, этикете;
- этноспецифическое поведение людей, выражаемое в обычаях, нравах, ментальностях.
      
• Культура социальной коммуникации, включающая:
- нормативную вербальную коммуникацию, реализуемую в языке и письменности;
- нормативную аудиовизуальную коммуникацию, реализуемую в системе сигналов и символов;
- актуальный обмен социальным опытом, реализуемый в межличностном общении, работе СМИ, различных формах межкультурной коммуникации;
- межпоколенную трансляцию социального опыта, реализуемую в воспитании и образовании.

• Культура социального контроля и регуляции, включающая:
- регуляцию норм жизнедеятельности, осуществляемую в господствующем образе жизни, досуге, структуре социальной активности;
- регуляцию порядков социабельности, осуществляемую в обрядах, ритуалах, праздниках;
- регуляцию социального мировоззрения, осуществляемую в идеологии;
- регуляцию социального самоощущения членов общества, осуществляемую в их солидарности и идентичности.

• Культура социально значимого познания и рефлексии, включающая:
- рациональное познание и рефлексию, реализуемые наукой и философией;
- образное познание и рефлексию, реализуемые искусством и религией.

Конечно, главный вопрос заключается в том, что связывает эти многообразные культурные проявления общества в единую систему. Я полагаю, что основным связующим элементом, системообразующим по отношению ко всему социокультурному комплексу, является латентная целеустановка культуры всякого конкретно-исторического общества, ее нацеленность на главный результат – воспроизводство образа и качества жизни [2]. Общество как культурная система – это совокупность людей, стихийно объединенных стремлением к воспроизводству образа и качества своей жизни (и повышению этого качества по возможности).

Что такое образ и качество жизни? Обычно, отвечая на этот вопрос, структурируют жизнедеятельность человека на разные сферы его социальной и приватной жизни – профессиональную деятельность, общественную активность, личную и семейную жизнь, досуг, отношения с другими людьми, домостроительство, типичный набор вещей личного обихода, одежду, личный имидж, развлечения, увлечения и пр. В образ жизни включают и элементы сознания человека, регулирующие его социальную практику, – мировоззрение, политические взгляды, религиозность, литературную и художественную эрудицию, вкусы, предпочтения и т.п. В целом под образом жизни понимают некоторые локальные особенности культуры социальной активности, складывающиеся у разных народов исторически, индивидуализирующие их культуры и регулирующие практическую жизнь людей более или менее типичными формами поведения и общего жизнеустроения (в современной науке это еще называется повседневностью). А качество жизни связывают в основном с материальным достатком, позволяющим человеку реализовывать свои предпочтения.

Я предлагаю еще один ракурс понимания образа и качества жизни. В ходе своей жизни человеку приходится миллионы раз делать тот или иной выбор на основании дихотомий «можно/нельзя» и «правильно/неправильно». Это касается всех перечисленных выше жизненных ситуаций и множества иных. В таком случае образ жизни – это совокупность всех положительных выборов, осуществленных человеком, и его практических действий на основе этих решений. Большинство этих выборов напрямую зависит от того, к какой национальной, социальной, религиозной, политической и прочим культурам принадлежит человек, чем и определяются его предпочтения от профиля деятельности и политических взглядов до кулинарных вкусов и выбора зубной пасты. Т.е. сумма его предпочтений и положительных выборов и решений в основном культурно детерминирована, как и вся структура его образа жизни.

А качество жизни определяется масштабом возможностей выбора, стоящих перед человеком. Понятно, что материально обеспеченный индивид может выбрать больше вещей и услуг, которые он может приобрести, а ассортимент подобных выборов у нищего минимален. Социально развитой и образованный человек решает больше интеллектуальных проблем, нежели «простец» и т.п. Качество жизни определяется количествам выборов, которые человек может осуществить.

Как с помощью культуры осуществляется воспроизводство образа и качества жизни? Мне представляется, что единого универсального способа и механизма, осуществляющего эту функцию, нет, и в ходе истории инструментарий воспроизводства образа и качества жизни развивался.

На ранних этапах истории (в первобытную и аграрную эпохи) таким инструментом был обычай. Именно системой обычаев определялись основные параметры образа жизни и ее доступного качества (для всех сословий аграрной эпохи). Обычай представляется ключевым элементом культуры древности и средневековья; остальное уже тем или иным образом прилагалось к обычаю [3].

На более поздних этапах истории (в индустриальную и постиндустриальную эпохи) таким детерминирующим инструментом культуры стала идеология. Именно господствующая идеология, основанная на тех или иных соображениях рационального сознания [4], определяла (а социальная политика осуществляла) желательные параметры образа и качества жизни. В странах с тоталитарными режимами это делалось откровеннее и грубее, в либеральных станах – в более скрытой форме, но по существу роль идеологии как детерминанта культуры везде была очень значительной. Политическую идеологию можно считать ключевым элементом культуры обществ нового и новейшего времени.

Это означает, что образ и качество жизни постепенно эволюционировали от обусловленных хозяйственной мотивацией форм практической жизнедеятельности к формам реализации мировоззренческих установок, т.е. становились все более идейно обусловленными, что неизбежно сказывалось и на чертах общества как культурной системы.

Культуре общества свойственна и такая черта всякой системы как взаимообусловленность всех ее составляющих. Конечно, взаимозависимость разных компонент культуры различна, но она всегда имеет место. Это детерминировано функционально, единством цели, на достижение которой направлена во всех своих проявлениях психологическая программа, называемая культурой и регулирующая сознание и поведение человека, – устойчивое воспроизводство образа и качества жизни. Благодаря этому, в культуре все связано со всем (в той или иной мере и разной степени выраженности).

Как правило, эти связи не очевидны для обыденного сознания. Например, мы редко задумываемся над тем, насколько слова языка, на котором мы говорим, регулируют наше эмоциональное восприятие явлений, обозначаемых этими словами, а, стало быть, и отношение к ним и практическое поведение в этой связи. Абсолютное большинство культурных феноменов обозначается несколькими названиями, имеющими различные коннотации, располагающиеся на шкале «хорошо/плохо». Любой культурный феномен можно представить как положительный или как отрицательный, в зависимости от ценностных ориентаций каждого человека или его намерений. Связь между языком и системой смыслов, наполняющих и определяющих всякую культуру, а с ней сознание и поведение людей, представляется наиболее фундаментальной

То же можно сказать о взаимообусловленности всех экстралингвистических элементов культуры. К примеру, о связях между господствующей религией и социальными ролями человека и ролевыми масками, которые он ситуативно использует, о влиянии литературы и искусства на социальное сознание и поведение человека, о взаимозависимости между воспитанием индивида и его политической активностью и т.п. Такие взаимосвязи могут быть найдены между всеми явлениями социальной практики общества. Содержательно они регулируют наш выбор между тем, что в ценностной системе культуры признается «правильным», «полезным», «хорошим», «красивым» и т.п. или обозначается как «неправильное», «вредное», «плохое», «уродливое». Этот набор положительных и отрицательных эталонов, установок, рекомендаций содержится во всех артефактах культуры. Благодаря этому, культура выступает наиболее эффективным регулятором социального сознания и поведения человека. Особенно сильна обусловленность конкретно-исторических характеристик культуры всякого общества ключевыми элементами – в древности обычаем и позднее идеологией.

Общество – это самовоспроизводящаяся система, причем историческое воспроизводство заключается в первую очередь в повторении каждым новым поколением определенного набора культурных характеристик образа и качества жизни, характерных для данного общества. Разумеется, повторения не абсолютного; постоянно имеет место та или иная степень адаптивной модернизации отдельных параметров культуры в связи с меняющимися историческими обстоятельствами. Тем не менее, основная масса характеристик образа и качества жизни воспроизводится от одного поколения к другому, что на уровне обыденного сознания воспринимается как историческая устойчивость локальной культурной самобытности данного общества [5].

Самостоятельный вопрос связан с представлением о том, откуда все это взялось. Почему в практической жизнедеятельности общества такую большую значимость получили проблемы воспроизводства образа и качества жизни?

Это может быть объяснено посредством осмысления происхождения культуры как феномена социальной жизни. Должен сказать, что я разделяю многие положения смыслогенетической теории А.А. Пелипенко [6], но я не согласен с ним в вопросе генезиса культуры, ее происхождения как самостоятельной модальности человеческой жизни. Андрей Анатольевич полагает, что человеческая культура не имеет ничего общего с социальностью животных, поскольку базируется на совершенно иных психических основаниях, а именно на способности человека к порождению смыслов, как особых концептов понимания наблюдаемой и представляемой реальности. Психике животных это, по мнению Пелипенко, не свойственно. А становление культуры связано с развитием мозга предков человека и функциональной дифференциацией мозговой активности на левополушарное и правополушарное со своей спецификой.

Я же полагаю, что человеческая культура родилась именно из социального поведения высших животных в процессе его эволюционной трансформации и наследует многие его параметры, в первую очередь практику осуществления жизни в коллективных формах, особую ценность поддержания этой коллективности и многие способы решения этой задачи. Что же касается неспособности психики животных к порождению смыслов, то это лишь теоретическое допущение, непроверяемая гипотеза. Многочисленные опыты с обезьянами не дают однозначного ответа на этот вопрос. Не полная тождественность психики животных человеческому разуму вовсе не означает отсутствия у них разума вообще. Новые и новейшие исследования поведения животных показывают, что жизнь их высоко ритуализирована [7], включает элементы эстетического мировосприятия и даже формы художественной деятельности (игровую имитацию – т.е. театр, вокализирование и пр.) [8] и, наконец, факты популяционной поведенческой специфики, которые интерпретируются как протоэтнические культурные проявления [9]. Во всем этом содержатся зачатки форм жизнедеятельности, понимания и осмысления ее порядков, которые в ходе эволюции развились в человеческую культуру.

Животным свойственна потребность в устойчивом воспроизводстве образа и качества жизни, нарушение которого чревато разрушением сложившихся порядков социального взаимодействия и общей депопуляцией сообщества. Человек унаследовал эту потребность от своих биологических предков, как одну из общих форм поддержания устойчивости биологической жизни в условиях Земли. Именно практика устойчивого воспроизводства закрепившихся в социальном опыте порядков организации жизни, ее образа и качества и – главное – необходимость в постоянной регуляции активности каждого члена сообщества в соблюдении этих норм и легли в основание человеческой культуры.

Культура – это особый человеческий способ поддержания коллективного характера популяционной жизнедеятельности. А обычаи, нравы, искусство, религия, философия, политическая идеология и пр. феномены символотворчества – это отдельные формы воздействия на психику человека в целях стимулирования социальной конструктивности его сознания и поведения ради сохранения общества как организационной формы жизни. Важность решения этой задачи оказывается настолько велика, что на это тратится значимая часть социального ресурса человечества, сопоставимая с разными практиками материального производства. Все это реализуется в культуре общества, распределяясь по различным ее подсистемам – этнической, социальной, религиозной, политической, художественной и пр.

На мой взгляд, глубоко заблуждаются те ученые, которые рассматривают в качестве основных системообразующих факторов социокультурного развития только этнические либо только социальные процессы (цивилизационисты и эволюционисты). В любом историческом сообществе все культурные подсистемы развиваются параллельно, и нельзя считать какую-то одну из них устойчиво определяющей. Они действуют на разных уровнях социальной организации. Этническая подсистема, воплощенная в обычаях, нравах и языке, развивается главным образом в непосредственных взаимодействиях и коммуникациях людей – на уровне семьи и близкого территориального соседства (т.е. ситуации ежедневного общения). Социальная подсистема, воплощенная в трудовой специализации и образе жизни, развивается в сфере опосредованного взаимодействия и коммуницирования человека с социумом – в специализированной профессиональной деятельности и сословно-классовой структуре общества. А еще имеют место религиозные и политические формы социальной организации, которые тоже оказывают огромное влияние на социокультурные черты социума. Стремление считать какой-то один из этих факторов более важным, чем другие, и выстраивать на этом теорию социокультурной динамики – принципиальная ошибка, связанная главным образом с определенной идеологической ангажированностью того или иного автора.

Чрезвычайно интересным представляется рассмотрение функционирования общества как культурной системы в свете членения культуры на три социально-функциональные подсистемы – креативную (элитарную), традиционную и массовую культуры (субкультуры). Эти феномены были фундаментально изучены и описаны А.В. Костиной [10], и поэтому я ограничусь характеристиками их только в интересующем меня сейчас аспекте. Среди множества выделяемых параметров этих субкультур можно охарактеризовать и определить их и по таким свойствам:

1) креативную культуру как феномен, создаваемый профессионалами в интересах наиболее образованной и социально развитой части общества, чем определяется его специфическое качество;

2) традиционную культуру как феномен, создаваемый непрофессионалами (народной массой), которые сами же являются и его потребителями, чем определяются его характеристики;

3) массовую культуру как феномен, создаваемый профессионалами для развлечения городских низов и соответствующий их эстетическим запросам, чем определяются его особенности.

Эти три социальные субкультуры отражают три образа и качества жизни, сложившиеся в современных сообществах к настоящему времени. В первом случае – высокую техническую, информационную и интеллектуальную приобщенность к современности и ее проблемам. Во втором – напротив, максимальную отчужденность от современности, компенсируемую погружением в традиционные культурные формы. И в третьем – смешанный вариант, характерный модернизированностью технической и информационной сторон жизни и отчужденностью от интеллектуальных проблем современности. Современность и приобщенность к ней выступают здесь универсальным критерием черт образа и качества жизни, поскольку в наше время ее системообразующие параметры меняются по нескольку раз за жизнь одного поколения, и человек, отставший от этой динамики перемен, живет уже в иной системе ценностей и социальных предпочтений своего практического бытия.

В аграрную эпоху социальная палитра субкультур исчерпывалась только креативной и традиционной культурами, а черты массовой культуры усматривались лишь в отдельных маргинальных проявлениях [11]. При этом различие между первыми двумя феноменами имело содержательный характер и детерминировалось привязанностью креативной культуры к официальной мифологии и религии, а традиционной культуры – к народным обычаям. Вместе с тем, нужно помнить, что на ранних этапах истории мифология и религия прежде всего определяли систему обычаев господствующих социальных групп, и лишь на позднем этапе своего развития религия превратилась в одну из политических идеологий (например, ислам). Т.е. здесь нет противоречия с приведенным выше суждением о том, что прежде культура общества определялось преимущественно обычаем и лишь позднее идеологией.

Современное же общество как культурная система характеризуется сложным сочетанием образов и качеств жизни трех своих социальных сегментов, ориентированных на три социокультурных стратегии – креативную, традиционную и массовую – и реализующих по возможности их порядки жизнеустроения [12].

Жизненная стратегия, ориентированная на креативную культуру, характеризуется хорошим техническим и информационным обеспечением, фундаментальным знанием классического культурного наследия, но – более всего – масштабной интеллектуальной включенностью носителей этой культуры в решение актуальных проблем общественного развития (независимо от реальных возможностей влияния на практику этого развития). Приверженцы этой культуры, как правило, озабочены будущим человечества и в той или иной мере работают на интересы этого будущего. Образ и качество жизни этого социального сегмента общества характеризуется умеренной традиционностью, средней материальной обеспеченностью, высокой терпимостью к экстравагантным экспериментам современного культурного авангарда и заботой о сбережении классического культурного наследия. Эта часть общества составляет основную массу читателей книг, посетителей музеев и выставок, театров и концертов классической музыки.

Жизненная стратегия, ориентированная на традиционную культуру, характеризуется, как правило, низким техническим и информационным обеспечением и абсолютным отчуждением от проблем современного общественного развития. Носителей этой культуры обычно отличает высокая религиозность, склонность к националистическим взглядам и нетерпимость к любым культурным проявлениям, не предусмотренным традицией. Для них характерна ориентация на прошлое как на «правильное» состояние социальной реальности. Современность и ее культурные черты ими, как правило, не воспринимается. Их литературные и художественные предпочтения идеологически ангажированы. Образ и качество жизни носителей этой культуры в основном определяются установкой на самоизоляцию от современных проблем и пребывании в виртуальном мире исторических и религиозных традиций.

Жизненная стратегия, ориентированная на массовую культуру, отличается наиболее интенсивной технической и информационной обеспеченностью, используемой главным образом для развлечения. Участие носителей этой культуры в интеллектуальном решении проблем современности минимально. Современная культура воспринимается настолько, насколько она соответствует актуальной моде. Отношение к прошлому и будущему индифферентно; актуально только настоящее. В рамках этой культуры очень характерен эскапизм – уход в виртуальный мир мечтаний и игр с помощью современной электроники [13]. Образ и качество жизни носителей этой культуры сосредоточены на безостановочном потреблении технически доступных благ. Художественные и литературные вкусы не развиты и определяются модой, которая является основным регулятивным механизмом этой культуры.

Разумеется, приведенные характеристики являются предельно обобщенными и огрубленными. Нарисованная картина описывает наиболее выраженные примеры принадлежности к специфичным социальным группам: в первом случае – к сообществу ученых, во втором – к сообществу религиозных активистов, в третьем – к молодежному сообществу участников Интернет-игр. В реалиях социальной жизни чаще встречаются феномены, не столь определенные в своих культурных установках и социальных предпочтениях, у которых описанные культурные черты сочетаются более или менее противоречиво. Тем не менее, ориентация разных социальных групп на те или иные идеалы и эталоны в существенной мере определяет параметры их образа и качества жизни, т.е. их повседневную культуру.

Апологеты этих трех культурных стратегий встречаются не только среди представителей соответствующих социальных групп. Сегодня уже можно говорить о трех культурных идеологиях, сторонники которых разделяются не столько социальными интересами, сколько своими политическими взглядами.

В целом культурная система современного общества состоит из описанных основных и множества менее значимых сегментов, находящихся между собой в очень прихотливом соотношении. Их научное структурирование как системного явления, на мой взгляд, может основываться на свойственном каждой культурной стратегии отношении к будущему, прошлому и настоящему, что, в конечном счете, определяется идеологией, которая доминирует в том или ином социальном слое, и тем, представители какого слоя в каждый данный момент находятся у власти.

Культурная система может быть представлена как площадка борьбы трех идеологических тенденций: а) построения будущего, представляемого в идеальных проектах (социальный и научно-технический прогресс); б) возврата к столь же идеализированному прошлому (к традициям, корням, истокам); в) расширения объема и разнообразия актуального потребления социальных благ в настоящем (консюмеризм). Эта борьба в тех или иных проявлениях имеет место на всех уровнях: в соперничестве политических идеологий и партий, в изгибах государственной культурной политики, в противостоянии общественных движений, в дискуссиях ученых и т.п., чем в существенной мере определяется культурная динамика жизни того или иного общества.

Динамика культурной системы – это ее развитие во времени, т.е. последовательное изменение параметров культуры общества, имеющее определенный вектор. На мой взгляд, развитие общества среди прочего связано со снижением императивности культуры и обретении ею все большей пластичности [14]. Я полагаю, что этот процесс обусловлен многими факторами, которые инициирует культурную изменчивость в определенном направлении, заданном логикой истории. В ходе времени доминирование одних факторов постепенно сменяется другими. Но во все времена одним их основных двигателей процесса развития являлась борьба за социальное доминирование между тремя рассмотренными тенденциями устроения и осуществления образа и качества жизни, ориентированных на идеализацию будущего, прошлого и настоящего и воспроизводство соответствующих порядков жизнедеятельности.

В прежние эпохи культурная динамика была связана с соперничеством двух тенденций – прогрессивного развития социокультурной системы и ее охранительства (воспроизводства традиции), которые с большей или меньшей назойливостью навязывали обществу определенную стратегию образа и качества жизни. С XIX века с появлением массовой культуры (в современном смысле) получила социальную значимость и третья тенденция – пластичной адаптации культуры к интересам и вкусам потребителя без навязывания ему каких-либо жизненных стратегий. Доминирование какой-либо из этих тенденций в существенной мере определяется культурной ориентацией политической элиты и регулируется обществом в тех пределах, в которых оно может влиять на власть.

В процессах культурной динамики существенную роль играет и изменение социальной структуры населения в целом и общества в частности. Еще 300 лет назад даже в наиболее развитых странах представители традиционной культуры – крестьянства – составляли подавляющее большинство населения. Однако социальная роль господствующего сословия и его креативной (элитарной) культуры были настолько значимы, что практически все, что мы знаем о культуре исторического прошлого, – это знание о культуре господствующих слоев, которая и составляет классическое культурное наследие большинства народов. Информация о культуре социальных низов до нас практически не дошла; наши представления о ней основываются только на реконструкциях этнографов.

Сегодня в развитых странах демографическое большинство населения составляют средне- и низкообразованные горожане – потребители массовой культуры. Эта культура постепенно становится универсальной культурой всех слоев городского населения, определяя образ и качество жизни. Роль креативной культуры высокообразованных слоев и ее социальное влияние в последние десятилетия существенно понизились. Если эта тенденция культурной динамики сохранится и разовьется в обозримом будущем, то креативная культура, как в своих современных проявлениях, так и в функции классического культурного наследия, конечно, не исчезнет совсем, но превратится в маргинальное явление, знание которого будет иметь сугубо академическую значимость, мало актуальную в образе и качестве жизни, практически преобладающей в социальном бытии общества.

Современность характерна чрезвычайным усложнением всех процессов культурной динамики, что связано с растущим дроблением общества как культурной системы на все более мелкие сегменты со своими специфическими интересами и предпочтениями. Основным социальным противоречием постиндустриальной эпохи постепенно становится конфликт личности и общества, развитие которого будет определять и события дальнейшей культурной динамики. Но не следует забывать, что как общество состоит из разных социальных групп с разными приоритетами образа и качества жизни, так и личности принадлежат к разным социальным группам, и их индивидуальные приоритеты еще более разнообразны. Современная культура, в которой преобладают апологеты массовой культуры с ее принципами максимальной толерантности и адаптивности, отличается высокой пластичностью, стремясь сочетать культурные интересы всех актуальных потребителей.

Но такая пластичность пока что осуществляется на уровне символического производства, в первую очередь в сфере искусства и в какой-то мере в повседневном бытовом обслуживании. А что будет, когда потребуется осуществление такой же дифференциации в порядках организации образа и качества жизни? Эта проблема становится все более актуальной и уже проявляется в конкретных социальных коллизиях (например, в запретах для верующих пользоваться некоторыми электронными приборами и услугами).

В отличие от индустриальной эпохи, когда будущее просматривалось достаточно четко и связывалось с ускорением научно-технического прогресса, возможности которого представлялись неограниченными, в постиндустриальную эпоху представления о будущем утратили прежнюю определенность из-за понимания того, что не все решается научно-техническим прогрессом. Есть еще и культура с ее исторически сложившейся системой образов и качества жизни. И как она будет реагировать на безудержный научно-технический прогресс, предположить очень трудно.

Общество как культурная система представляет собой очень сложную агрегацию, в которой все взаимосвязано и взаимообусловлено. О большей части этих связей мы еще только догадываемся…
 

ПРИМЕЧАНИЯ

Статья подготовлена при поддержке гранта РГНФ 15-03-00031 «Культурное регулирование социальной динамики».
[1] См. об этом: Флиер А.Я. Вектор культурной эволюции // Обсерватория культуры. 2011. № 5. С. 4-16; Флиер А.Я. Теория культуры как философия истории черты [Электронный ресурс] // Культура культуры. 2014. № 1. URL: http://cult-cult.ru/teoriya-kulitury-kak-filosofiya-istorii/. Дата обращения: 15.12.2014.
[2] См., например: Орлова Э.А. Понятие «образ жизни» в контексте изучения социокультурной микродинамики // Обсерватория культуры. 2011. № 2. Авторскую концептуализацию понятия «образ жизни» см.: Флиер А.Я. Человек и культура: параметры сопряженности [Электронный ресурс] // Культура культуры. 2015. № 2. URL:  http://cult-cult.ru/human-and-culture-factors-of-congruence/. Дата обращения: 02.05.2015. Определение культуры в как системы, воспроизводящей качество жизни, встречается в литературе, но найти его персонального автора мне не удалось.
[3] Флиер А.Я. Очерки теории исторической динамики культуры // Флиер А.Я. Избранные работы по теории культуры. М.: Согласие-Артём, 2014. С. 61-90.
[4] Сурова Е.Э. Идентификационный принцип в культуре [Электронный ресурс] // Международный журнал исследований культуры. 2010. № 1. URL: http://www.culturalresearch.ru/ru/archives/62-politics-of-ident. Дата обращения: 21.05.2015.
[5] См. об этом: Флиер А.Я. Социальный опыт как основа функционирования и исторического воспроизводства сообществ // Общественные науки и современность. 2002. № 1.
[6] Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М.: Языки русской культуры, 1998; Пелипенко А.А. Культура и смысл // Пелипенко А.А. Избранные работы по теории культуры. М.: Согласие-Артём, 2014.
[7] Lorenz, Konrad Zacharias. Das sogenannte Böse zur Naturgeschichte der Aggression. Wien: Verlag Dr. G. Borotha-Schoeler, 1963 (Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло»). М.: Прогресс; Изд. фирма «Универс», 1994).
[8] Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. М.: Педагогика-пресс, 1994; Марков А.В. Красота как индикатор приспособленности [Электронный ресурс] // Политру. 27 августа 2012 г. URL: http://www.polit.ru/article/2012/08/27/ss20_markov2/. Дата обращения: 27.08.2012.
[9] Марков А.В. Для чего нужен мозг [Электронный ресурс] // Политру. 23 августа2012 г. URL: http://www.polit.ru/article/2012/08/23/ss20_markov/ . Дата обращения: 27.08.2012.
[10] Костина А.В. Национальная культура – этническая культура – массовая культура: «Баланс интересов» в современном обществе. М.: УРСС, 2009; Костина А.В. Соотношение традиционности и творчества как основа социокультурной динамики. М.: УРСС, 2009 и др. работы этого автора.
[11] См. об этом: Костина А.В., Флиер А.Я. Три культуры – три функциональные системы жизнедеятельности // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2009. Т. 18. № 2.
 [12] Флиер А.Я. Культурная среда и ее социальные черты [Электронный ресурс] // Информационный гуманитарный портал «Знание. Понимание. Умение». 2013. № 2. URL: http://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2013/2/Flier_Cultural-Milieu/. Дата обращения: 12.12.2014.
[13] См. об этом: Шапинская Е.Н. Виртуальная реальность как пространство эскапизма: безграничные возможности и новые опасности [Электронный ресурс] // Культура культуры. 2014. № 4. URL: http://cult-cult.ru/escapism-in-cyberspace-boundless-opportunities-and-new-dangers/. Дата обращения: 12.12.2014.
[14] См.: Флиер А.Я. Вектор культурной эволюции.