В.И. Грачев

Коммуникативно-аксиогенная парадигма экологии культуры

Аннотация. В статье рассматривается экология культуры как сфера сохранения культурных ценностей и традиций, сложившихся в национальных этносах и культурах, соотношение понятий «ценность» и «традиция», их сходство, взаимозависимость, амбивалентность и бинарная оппозиция в системе коммуникативно-аксиогенной парадигмы экологии культуры современного общества.

Ключевые слова. Ценность, традиция, коммуникация, общество, культура, социокультурное пространство, система, синергетика, парадигма, «экология природы», «экология культуры».
 

Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик –
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
Ф. Тютчев

Прежде чем начать разговор об экологии культуры, хотелось бы обратиться к эпиграфу и вспомнить эти глубокие философские мысли замечательного поэта Федора Тютчева о Природе. Природа – это мир, в котором мы живем. Мы говорим «Мир», когда речь идет и о природе, и о человеке. Мир – это «Дом человечества».

В древнегреческом языке «дом» – oikos, а наука logos. Следовательно, экология – это наука о Мире как Доме Человечества. Экология изучает этот Мир как холистическую, целостную сферу. Цель такого изучения – возможное и необходимое охранение Мира и помощь ему.

Главным содержанием Мира, как проницательно заметил удивительный испанский философ и эстетик Ортега-и-Гассет [1], являются не только предметы и явления, а отношения между ними и людьми, т.е. разнообразные коммуникации всех типов и видов. Такое понимание вполне согласуется с современными научными представлениями о коммуникативной структуре Мира.

Мир существует как некая целостная структура с многообразными связями, отношениями, коммуникациями, которые нельзя нарушать. Все биологические, физические, социальные, социокультурные и космологические коммуникации существуют для того, чтобы Мир мог существовать как гиперсложная коммуникационная система в своих связях и взаимодействиях, сохраняя в себе существование Природы и Человека. Поэтому посмотрим на это с позиций именно коммуникативно-аксиогенной парадигмы.

Под парадигмой, в соответствии с теорией научных революций Т. Куна, который впервые применил термин «парадигма» в гуманитарном знании, понимаются признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений [2], т.е. достигнутый уровень развития той или иной науки, в частности и культурологии и ее очень нужной сферы: экологии культуры.

Экология, как уже отмечалось, представляет собой взгляд на Мир как на Дом. Природа – дом, в котором живет человек. Но Культура тоже дом для человека, причем дом, создаваемый самим человеком. Сюда входят самые разнообразные явления – материально воплощенные и воплощенные идеи и различного рода духовные, художественные и материальные ценности и антиценности, т.е. сама Культура. Человечество строит свой Дом – Культуру. Академик Д.С. Лихачев писал об изучении культурной среды и бережном ее сохранении, поскольку для человека важна не только природная биологическая среда, но и среда, созданная культурой его предков и им самим, которую необходимо сохранять. Эти процессы познания и сохранения культуры он назвал экологией культуры [3].

Проблема «экологии культуры» понимается современной культурологией как признание самоценности всех типов, родов, видов и форм культуры, их сохранение, развитие, коммуникации и другие взаимодействия. Исходя из всего этого, Д.С. Лихачев предложил термин для защиты человеческой культуры – экология культуры. Выбросите что-либо из сферы экологии культуры – и человек лишится части своего «дома». Все это есть культурное наследие человечества. Поэтому заботы экологов, считал Д.С. Лихачев, должны распространяться не только на условия, в которых живет человек в Природе, но и на условия, в которых человек существует в создаваемой им Культуре [4].

Экология природы и экология культуры, коммуницируют между собой, поскольку человек не противостоит природе, а представляет сам часть природы. Поэтому, мне думается, что экология культуры вместе с экологией природы составляют собой единую целостную научную экологическую коммуникативную парадигму.

Мы «дети Природы», подчас по-детски неразумные, беспечные и иногда жестокие, и упрямые. Примеры неразумной деятельности человека по истреблению природы, природных запасов и культурных ценностей не стоит и перечислять, и если не принять разумные меры, то Миру грозит полное уничтожение. В природе, которую мы постоянно коверкаем, называя это издевательство ее «преобразованием», скажем как мы «преображаем», уродуем Байкал, другого которого попросту нет на Земле. Мне довелось не раз бывать на этом удивительном озере в самые разные годы, с детских лет. Байкалу становилось все хуже и хуже, а человечеству не было никакого дела до этого уникального явления Природы, а хотелось бы сказать, и Культуры, а до себя было и есть до сих пор. И текут в него самые грязные потоки неочищенных разных стоков, зараженной «бывшей» воды, несомненно, нужного стране целлюлозного или бумажного комбината, Хотя, у меня нет никаких сомнений, что этот сверхважный производственный объект, так сказать «второй природы», наверняка можно было построить в нашей, когда-то воистину, огромной страны, где-нибудь и в другом более незаметном месте.

Среди «мириадов» живых существ – человек единственное существо, обладающее речью и разумом. Этообязывает людей к тому, что они должны отвечать за все живое в мире, за все существа, за растительный мир. Природа постоянно подвергалась преобразованиям и изменениям, наносимыми ей единственным сознательным, говорящим, одушевленным существом, рожденным самой Природой – человеком, с самого начала своего появления, что, вероятно, и породило Культуру.

В настоящее время Человечество, и Природа могут погибнуть не только биологически вместе с уничтожением всего живого, но и духовно, вследствие гибели Культуры. Разумеется, не должно действовать право неразумного, но «сильного», которое может создать опаснейшую ситуацию на Земле, а теперь и в Космосе. Человек – часть природы, подчеркнем мы еще раз, и отсутствие в природе «духовного» существа, человека, представляющего как бы «самосознание вселенной», лишает смысла существования не только человека, но и все сущее, все мироздание. Наибольшей сложностью, ответственностью и драматизмом отличаются отношения человека к природе в силу ее «немоты», как удивительно точно определил это состояние природы Д.С. Лихачев. Но, согласимся, что такую «безголосую» и «обезглавленную природу» нет смысла и сохранять и охранять, т.е. экологизировать.

Объединение под одним термином «экология» двух ее составляющих – экологии природы (с человеком) и экологии культуры (тоже с человеком) весьма целесообразно, поскольку природа и культура страдают от общих условий, обстоятельств и причин. Необходима ясная и всеми признаваемая философия экологии культуры, исходя из которой, должны формироваться понятная всем этика экологии культуры, т.е. моделирование экологического поведения людей.

К концу XX-го столетия как пишут некоторые современные неортодоксальные философы, сложились предпосылки для парадигмального сдвига, формирования нового синтеза науки, философии и других форм духовного опыта в рамках новых представлений о мире, природе, культуре, рациональности, включающей такие параметры бытия человека и познания им мира как интуиция, нелинейность, неравновесность, сингулярность, спонтанность.

Сегодня предпринимается попытка осмысления и обоснования этой новой парадигмы гуманитарной культуры. Такой сдвиг и синтез должны отвечать ряду требований: 1) давать осмысление нового цивилизационного опыта; 2) акцентировать процесс динамики смыслообразования и творчества как порождения новых смыслов, ценностей, социокультурных коммуникаций и межличностных отношений; 3) опираться на личность как на главный актор этой динамики [5].

Что же такое культура? В современной культурологии не утихают до сих пор споры об определении понятия «культура». Дать даже краткий обзор точек зрения по этому поводу невозможно, настолько они разнородны. Культуру определяют и как «систему норм и ценностей», и как «память человечества», и как «совокупность знаковых систем», и как «способ жизни человека», и как «способ адаптации к природе», особенно мне «нравится» это последнее назначение Культуры. Культура это не просто все созданное человечеством, а отобранные, духовные, художественные и материальные ценности в историческом процессе их коммуницирования и развития, которые нужно умело хранить и приумножать.

Мы говорим «человек и природа», то есть мы разделяем человека и природу. Это глубоко ошибочно, и невозможно с этим согласиться. Действительно, ведь Человек не противостоит Природе: он сам – неотделимая часть Природы. Но если «часть», то какая? Мы живем в среде исторических памятников, произведений искусств, результатов научных исследований, технических достижений и т.д. Поэтому экология, состоит из двух частей: части охранения природы и части охранения культуры. Последняя важна, потому что она касается самой сущности человека. Человек есть часть природы, но он есть и часть созданной тысячелетиями Культуры.

В Культуре каждый ее феномен приобретает ценностную составляющую не сам по себе, а во взаимосвязи, коммуникации с другими явлениями, в рамках определенной картины мира, поэтому духовные, художественные и материальные ценности в их коммуникативном пространстве и времени представляют собой необходимое условие и в то же время результат формирования коммуникативной парадигмы картины Мира Культуры.

Возникновение новых способов коммуникации обусловлено потребностями развития общества, новыми формами творчества и жизнедеятельности человека, создающимися на этой основе. Все это выступает причиной динамики содержания культуры, перехода к иной системе культурных ценностей.

Трудности исследования культуры, очевидно, кроются, во многом, в том, что культура – это гиперсложный антропный системный объект научного познания. Вместе с тем, весьма сложно очертить культурологическую парадигму как единую логически непротиворечивую систему утверждений. Это подтверждается и взглядами самых разных отечественных и зарубежных философов и культурологов [6].

Современная наука о культуре, т. е. культурология, разрабатывает и совершенствует системологическую исследовательскую методологию в различных ее наиболее продуктивных и перспективных версиях, одной из которых, причем, ведущей в социокультурной сфере, становится аксиология социокультурных коммуникаций с ее разными и подчас необычными вариантами: аксиокоммуникология, аксиокоммуникативистика, аксионавтика [7].

Культурология, развивает исследовательскую методологию по различным научным направлениям, которые ранее делили сразу несколько наук: антропология, этнология, этнография, искусствоведение, история, социология и, конечно, философия культуры. В ракурсе философии культуры и культурологии каждый компонент культуры приобретает ценностную составляющую не сам по себе, а во взаимосвязи, коммуникациях с другими явлениями, в рамках определенной картины мира.

В истории человечества выделяется три этапа подхода к проблеме природы и культуры. Первый этап, который мы прошли, – насильственного изъятия у природы всего насущно необходимого. Второй этап, к которому мы переходим, – разумного изъятия, изъятия с «оглядкой», но также насильственного, и третий этап – может быть, отдаленного будущего, – полного прекращения насилия над природой и культурой и общего их сосуществования – коэволюции, как назвал этот процесс академик Н.Н. Моисеев, автор известной модели «ядерной зимы» [8].

Эти три этапа были очень кратко, но достаточно четко ранее намечены в труде другого выдающегося мыслителя и поэта Владимира Соловьева «Оправдание добра». Он подчеркивал, что цель труда по отношению к материальной природе не есть пользование ею для добывания вещей и денег, а совершенствование ее самой … Эта обязанность прямо указана в заповеди труда: возделывать землю, т.е. служить земле. Возделывать землю не значит злоупотреблять ею, истощать и разрушать ее, а значит улучшать ее, вводить ее в большую силу и полноту бытия [9].

Одно из определений Культуры как раз и происходит от латинского слова cultura – возделывание и именно земли, а другая трактовка – cultus «культ» почитание Природы, богов, духов или, как позже удивительно ярко и точно напишет нобелевский лауреат А. Швейцер, – «благоговение перед Жизнью» [10].

И еще, сегодня в культурологии и в философии культуры, как мной отмечалось ранее, уже преодолен подход к Культуре только как к феномену, т.е. явлению, чувственно-рационально осознаваемому и познаваемому человеком. Это весьма важно для понимания Культуры. Она может быть какой угодно: хорошей или плохой, сильной или слабой, низкой или высокой, массовой или элитарной, но единственно, что она не может не быть и в этом ее онтологическая уникальность, ценность и предназначение [11].

Все это должно строиться на нравственной основе, на основе определенной философии экологии, научного изучения целостности мироздания, Мира как органического и разумного целого.

Культура это не просто все созданное человечеством, а отобранные, духовные, художественные и материальные ценности в историческом процессе их коммуницирования и развития, которые нужно умело хранить и приумножать.

Осмысление этих культурфеноменов социальной реальности с необходимостью выводит на проблему охраны и стабильности социокультурных ценностей, с необходимой коррекцией и их приумножением. Традиционные критерии интерпретации смыслов, ценостей и значения культурфеноменов, используемые до ХХ в., сегодня размываются и меняются.

Экология культуры, конечно, должна быть наукой не только по названию, но и по назначению. Она должна постоянно осуществлять мониторинг, отслеживать значимые явления и малейшие флуктуации, изучать и охранять Природу и Культуру до того, как они еще совсем не исчезли с Земли.

В лоне современной культуры возникает непонимание с позиций экологии культуры опасности разрушения национальной культурной традиции, но тем самым возрастает ценность традиции, как таковой. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что ценность и традиция – это близкие понятия, но разного уровня и степень коммуницирования их и с ними различна. В системе именно социокультурных коммуникаций уровень взаимодействия культурных ценностей и культурных традиций, на мой взгляд, наиболее высок и дифференцирован.

Ценностна ли коммуникация, в социокультурном пространстве? Отвечая на этот ключевой вопрос, заметим, что отличительные особенности социокультурных коммуникаций (СКК) и их жанров заключаются в самих их субъектах, взаимодействие которых является осознанным, ценностным, информационно-аксиогенным процессом. До недавнего времени науки о коммуникации, хотя и касались частично ценностных проблем коммуникации, но все же недостаточно это относилось к коммуникационным процессам и явлениям в сфере культуры [12].

Здесь главное то, что сама коммуникация ценностна и от характера связи может меняться результат. Например, если изначально информационный мотив, информационное сообщение обладают ценностными параметрами, то вероятность разворота в различные культурные формы и виды вполне возможна. И наоборот, если изначально информационный посыл ложен, он может стать своеобразным информационным «вирусом» способным разрушить всю социально-коммуникационную систему в рамках информационно-коммуникационного императива конкретного времени. В лоне современной художественной культуры возникает непонимание опасности разрушения национальной культурной традиции, но тем самым возрастает ценность традиций, как таковых и необходимость их оберегать с помощью экологии культуры.

Мощно, по-философски безапелляционно заявил о традиции в культуре известный, но не понимаемый до сих многими, «лондонский мыслитель» недавно ушедший от нас, Александр Моисеевич Пятигорский: Культура – это Традиция [13]. Мне думается, что это скорее некий философский и культурософский декларативный трюизм или метафора. Традиция, на мой взгляд — лишь часть общей системы Культуры, точнее ее этическая и социальная основа, базис, некий «ментальный» фундамент.

Причем, Культура – система синергетическая, взаимообогащающаяся во взаиморазвитии, т.е. система динамическая, меняющаяся в пространстве и времени. Более глубоко и точно характеризует традицию известный философ-герменевтик Г. Гадамер полагая, что традиция непрерывна и весьма стабильна и современное искусство (художественная культура – В.Г.) непременно черпает в традиции свою энергию [14].

Удивительно ярко, со свойственным ему тонким и едким юмором, но точно «прошелся» по поводу традиции в культуре известный российский эстетик Ю.Б. Борев: «В культуре есть почва традиции (подчеркнуто мной – В.Г.), но не бывает удобрений: пегасы не производят навоза» [15].

Интересные суждения о Традиции высказал, крупный российский искусствовед, академик Российской Академии художеств Виталий Манин, который восторженно восклицал: «Везде: в культуре, в сознании, в физических телах. в материи, в духе живет вечно преемственная традиция, сказывающаяся на продолжении жизни, рода, общности» [16]. Еще более изысканно ранее о традиции как основе индивидуализма в искусстве говорил поэт, художник и добровольный культуролог, а можно утверждать, и один из первых подлинных «экологов культуры», этакий, как мне хотелось бы его назвать, «эллин» русской культуры Макс Волошин, писавший об индивидуализме в искусстве: «этот тонкий культурный цветок может вырасти только на почве традиции» [17].

В.С. Манин перекликаясь с Г. Гадамером, определяет через преемственность традиции, некий «ген искусства» и называет это, предельно широко, законом эволюции, что, разумеется, не только неверно, но и с научной позиции не корректно. Эволюция, как известно, – это всеобщий закон развития Природы и Человечества, Общества и Культуры, а не только Искусства. Искусство же только часть Культуры, причем не всей, а лишь художественной культуры и их всех в разной мере должна регулировать, сохранять и охранять экология культуры. Поэтому понятия, терминологического уровня «культурный генотип», «генотип культуры» и «ген культуры», предложенные и введенные мной в монографии «Коммуникации – Ценности – Культура (2006 г.) [18], т.е. в тот же год, что вышла и книга В.С. Манина «Искусство как неискусство» (2006 г.), несомненно, шире и глубже по содержанию и значению, даже в семантико-семиотическом и, тем более, культурологическом и экологическом плане. В тоже время очень важным мне представляется следующее суждение В.С. Манина, с которым я вполне солидарен, поскольку действительно смыслы ранее созданного произведения входят в общение с сознанием нового времени и создают созвучия, неведомые старому времени [19], с необходимой только заменой термина «общения» на «коммуникацию». Главное, на мой взгляд, чтобы художник, творец слышал смыслы Времени и Мира или «гул эпохи». Вместе с тем, в культуре апеллировать только к традициям нельзя. Это вообще неправильно потому что, у человечества были традиции, за которые ему, наверное, до сих пор очень стыдно, например, публичные аутодафе и казни.

Культура держится на иерархии ценностей и традиций, но многие современные культурные акции связаны с нетрадиционными формами и тяготеют к авангарду, «симулякрам» постмодернизма или к иным еще не узнанным и непривычным репрезентациям художественной культуры. Состояние культуры возникает в рамках времени, а традиция это и есть «рама» времени, жизни, культуры.

Традиции должны меняться быстрее и чаще чем ценности. Так и происходит. Важно только отметить, что смена традиций – это сложный и глубокий процесс, протяженный в социальном пространстве и во времени в рамках культурного хронотопа и экология культуры, должна обеспечивать и поддерживать условия перехода от одних традиций к другим, которые принимаются обществом. Все же это не революционный, а эволюционный управляемый процесс. Иное дело, смена ценностей – это социальный катаклизм разрушительный, или созидательный процесс в обществе, но это тоже не спонтанная смена социальной и культурной парадигм. Этой смене ценностей предшествует огромная идеологическая, политическая, культурно-экологическая деятельность и сатурация идеями, смыслами и образами общества. Она должна осуществляться на основе тотального информационного обмена и функционирования коммуникационных систем самых разных классов, уровней и назначения между различными социальными группами, стратами и структурами постоянно меняющегося «прекрасного и яростного мира».

Смена, а чаще слом социокультурных ценностей в обществе – это очень болезненный для всех, чаще революционный, а не эволюционный процесс, несущий с собой крушение идеалов и идолов, наработанных годами культурных стереотипов, смены культурно-аксиогенных парадигм и моделей поведения субъектов культуры и особенно акторов культуры в обществе. Экология культуры по возможности должна снижать накал этих «турболентных» процессов и их фаз, способствуя их некоторой поступательности. Конечно, происходит и редукция традиций на всех уровнях реформируемого общества. Это и состояние постреволюционного общества, которое в начале ХХ века, точно и образно, назвали наши философы «сменой вех». Во всех этих социокультурных процессах, а это, по сути, процессы «рождения» и установления новых социокультурных коммуникаций, экология культуры действовать осторожно, даже бережно и разумно, понимая степень пользы или вреда своего вмешательства, но обязательно «сказать свое слово».

Для того чтобы войти в массовое сознание и быть понятной и доступной, новая культурная парадигма, вероятно, должна быть переведена на язык массовой, а не элитарной культуры, но это опасно, поскольку массовое общество, по проницательному замечанию писателя и культуролога А. Гениса, – это «толпа без структуры» [20], т.е. это опасно аморфная и податливая социальная масса, готовая пойти за своими или, умело подставленными действующей властью, лидерами и «вождями» на разные девиантные и анархические действия. Элиас Канетти, лауреат Нобелевской премии говорил в своей известной книге «Масса и власть» об особой власти массы, толпы, с одной стороны ее социальной податливости, психической заражаемости, а с другой злой и агрессивной непреклонности и неуправляемости. Толпа может быть равнодушной и к высоким идеалам, и беспощадной к личности [21]. Экология культуры также должна «наблюдать» за непредсказуемым поведением социальной массы, «отслеживать» и по возможности «предупреждать» опасные социальные катаклизмы, умело манипулировать культурными акциями снижая «градус» социокультурного напряжения в локальных социальных средах и стратах и в обществе в целом, т.е. выполнять свою превентивную культурно экологическую функцию. Можно выделить целый ряд функций «экологии культуры» как особого вида культурной деятельности. Назову лишь некоторые, это конечно охранительная, консервативная, коммуникационная, информационная просветительская, экономическая, моделирующая, праксеологическая проективная, прогностическая и многие другие. Это настолько серьезная отдельная, почти не разработанная проблема в «экологии культуры» что она заслуживает не только отдельного разговора, но и теоретического осмысления и эмпирических исследований, ждущих своих ученых энтузиастов, а мне было бы интересно поучаствовать в этом благородном и таком важном, для Культуры и науки о ней, деле, оказывая в меру сил консультационную и экспертную помощь.

В современной культурологии различаются два ведущих подхода к исследованию культуры во всех ее проявлениях, в том числе и художественной культуры: дискурсивный – нарративный, философский, и парадигмальный – научный, аналитический [22]. В культурологии считается, что отличие научной парадигмы, с одной стороны, от философского дискурса, с другой – от методологии частных наук заключается в том, что здесь, во-первых, происходит интеграция результатов и методов различных областей социально-гуманитарного знания вокруг актуального проблемного поля; во-вторых, в парадигмальном знании большое значение имеет экзистенциально-ориентированная методология; в-третьих, формирующие научную парадигму науки интегрируют специфический метод познания, в структуре которого важнейшее место занимает креативно-онтологическая линия [23]. С этими позициями в основном можно согласиться, хотя процессы формирования самой Культуры и интегральной науки о Культуре – «культурологии», как научной парадигмы, имеют свои принципиальные отличия. Об этом глубоко, фундаментально и вместе с тем блестяще и ярко пишет в своих работах и, в частности, в специально посвященной этому статье «Культурология как научная парадигма» признанный российский культурологический лидер А. Я. Флиер [24].

Целый ряд статей, книг, монографий, появившихся в последнее десятилегие и даже чуть раньше, по этой вновь востребованной обществом проблеме, вызывающей научные споры, дискуссии и не приведших современное научное сообщество к общей позиции. Об этом состоянии научной парадигы в особой сфере Культуры – художественной культуре мной сравнительно недавно опубликована (2016 г.) монография, где мне, кажется, удалось частично прояснить этот вопрос [25].

Для исследования системы социокультурных коммуникаций в художественном мире культуры используются самые современные методы основанные на достижениях науки о культуре, т.е. культурологии. Мной разрабаотана и предложена концепция аксиологической коммуникологии культуры и парадигмально-аксиологический анализ информационно-коммуникационного пространства культуры [26].

Традиции культуры, сохраняя себя, отдавая свои архетипы и известные имена, новым поколениям формируют культурную экспансию национальной традиции, которую можно обозначить как жанровую экспансию культуры. Жанры вбирают в себя самые разные типы эмоциональных откликов.

Один и тот же факт может быть передан по самым разным коммуникационным каналам и ценностный разворот его может быть самого разного семантического уровня иерархии и степень коммуницирования. Назовем этот процесс «коммуникативной мультифактуальностью». В системе социокультурных коммуникаций уровень взаимодействия культурных ценностей и культурных традиций, на мой взгляд, наиболее высок и дифференцирован. В современном художественном пространстве дело состоит уже не только в открытии новых культурфеноменов, а в скорости или даже темпоритме передачи фактов, в виде различных пертурбаций «сокращенной Вселенной».

Ценность может рассматриваться как некая «генетическая» структура, ценностное или аксиогенное ядро. Происходит своеобразная атомизация и нуклеарность жанров. Ценность реализуется также как трансляционный процесс в виде разных коммуникативно-аксиогенных структур и их модификаций. Сущность ценности воплощается как феномен культуры или, иначе говоря, культурфеномен. Тем самым возникает необходимость формирования аксиологической феноменологии коммуникативных процессов в сфере культуры.

 Одним из мощных теоретико-инструментальных оснований для решения проблем социально-коммуникативной деятельности в сфере художественной культуры может стать предлагаемый мною информационно-аксиологический анализ социокультурных коммуникаций, научный культурологический метод разработанный, предложенный и защищенный мной в докторской диссертации по культурологии в 2008 году [27]. На основе этой теоретической и аналитической базы по-новому выявляется сущность ценности как социокультурного феномена и проблема ее трансляции в жанровых структурах (системах, формах, текстах их интерпретации, модификациях). Образуется жанровая система ценностей.

Коммуникационно-информационные конструкты могут проявляться в разных коммуникативных зонах современной художественной культуры. Коммуникационный канал может проходить через перформанс, инсталляцию или другую арт-акцию или текст культуры. Хотя с последним, еще не совсем устоявшимся, в культурологии, особенно в прикладной ее части, термином, происходят удивительные, подчас, нелепые казусы курьезы.

Так, для защиты докторской диссертации по проблеме интерпретации текстов культуры, меня пригласили быть одним из оппонентов. Казалось бы все в порядке. Диссертация была озаглавлена «Тексты культуры: специфика интерпретации», но дело в том, что диссертантка, несмотря на мои возражения, отказалась от первоначальной формулировки темы диссертации: «Текст культуры: специфика культурологической интерпретации», по – моему, более удачной, точной и адекватной теоретическому замыслу исследования, тем более авторской. И вот, в процессе защиты один из членов высокого диссертационного ареопага невозмутимо вопрошает, а почему бы не назвать эту докторскую диссертацию: «Тексты о культуре…» далее по тексту, демонстрируя «высокие эвристические способности», но, видимо, полное непонимание исследуемой проблематики, предмета исследования и заимствованного из семиотики, еще непривычного для культурологии термина «текст культуры».

Этот пример мной приведен вовсе не для того чтобы повеселить профессионалов культурологов, а чтобы задуматься, а так ли уж у нас все ладно в терминосфере культурологии. Ведь это весьма уязвимая область экологии культуры, которая призвана охранять от засорения чужеродными смыслами, понятиями и терминами не приживающимися в сравнительно молодой культурологии, стремящейся оснастить себя приличными ее статусу интегральной науки о культуре репрезентативными понятиями, сделав их своими терминами, Это оказалась не просто механическая научно-бюрократическая процедура или очередная инновация «спущенная сверху», а веяние времени требующее новых идей и адекватных теоретических и исследовательских новых самостоятельных научных подходов, методов, особого «инструментария» и когнитивных процедур.

Тем более широкая среда деятелей культуры, а проще сказать людей, работающих в разных сферах Культуры, в частности, достаточно мне хорошо знакомой, среде художественной культуры, просто не понимают, почему художники, архитекторы, писатели, музыканты, отныне свои художественные произведения составляющих их творческий труд, эманацию духа, вынуждены называть скучным, унылым, «малопригодным» и «малопонятным» для них словосочетанием «текст культуры». Они вполне резонно этого делать не хотят и, более того, оскорбляются.

Известный, русско-американский «стихийный» культуролог Соломон Волков в своем, несомненно, культурологическом труде и вместе с тем замечательной просветительской и занимательной книге «История культуры Санкт-Петербурга» пишет, что создан «...так называемый «петербургский текст», состоявший не только из посвященных этому городу литературных произведений, картин, и рисунков, музыки, театральныхпредставлений, рне только из прекрасных и примечательных городских зданий, но впитавший сложный комплекс философских и нравственных идей, связанных с особым местом Петербурга на русской земле и русской истории» [28], т.е. «текст культуры» вряд ли может быть ограничен региональными или топонимическими пределами, он шире. Он может быть «необъятным» и здесь опять в свои права должна вступать «экология культуры» и отстаивать и охранять идентификацию, атрибутивность и просто авторские права создателей этих «текстов культуры» культурологическими и даже юридическими способами и принимать соответствующие меры. Только прав и возможностей у нее практически нет, поскольку она пока нелегитимна и неинституциальна.

Лишь в отношениях людей между собой, во взаимодействии субъектов социально-коммуникативной деятельности и отношения их к предметам реальной действительности, существующим в природе, культуре и обществе формируются культурные ценности и антиценности как основа информационно-аксиогенной картины мира культуры. Необходимо подчеркнуть тесную связь человека с миром природы и культуры, невозможность познания этих миров без этой связи, т.е. о всеобщем характере коммуникации, подчеркивая ее креативную, аксиогенную и экологическую функции.

Вывод, который можно сделать в ходе многолетних и многоаспектных проводимых исследований современной культуры на базе использования нового информационно-аксиологического научного подхода в отечественной культурологии и экологии культуры, следующий – основу формирования и развития современной отечественной культуры составляет коммуникативно-аксиогенная парадигма картины мира культуры в системе ее ценностей и традиций.
 

ПРИМЕЧАНИЯ
 
[1] Ортега-и-Гассет Х. «Дегуманизация искусства» и другие работы. Эссе о литературе и искусстве. М.: Радуга, 1991. 639 с.
[2] Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1977. 300 с.
[3] Лихачев Д.С. Избранные труды по русской и мировой культуре. СПб.: СПбГУП, 2006. 416 с.
[4] Там же.
[5] Тульчинский Г.Л. Свобода и смысл. Новый сдвиг гуманитарной парадигмы. СПб.: СПбГУП, 1998. 462 с.
[6] Проблемами парадигмального подхода к изучению культуры успешно занимались и занимаются российские ученые самых разных научных специальностей и профилей. Достаточно назвать философов М.С. Кагана, А.С. Калмыкова, С.В. Клягина, М.В. Масаева, Ю.Н Солонина, Б.Д Соколова. В.С. Степина, Г.Л. Тульчинского и некоторых других. Среди культурологов это, несомненно, в первую очередь Э.В. Соколов и культурологическая научная школа А.Я. Флиера, а также другие самостоятельные культурологи Г.М. Бирженюк, В.И. Грачев, А.С. Запесоцкий, А.П. Марков и далее, «имя им легион». Зарубежных «парадигматиков» долгое время бессменно возглавлял американский науковед Томас Кун, огромный вклад сделал итальянский семиолог, философ и, несомненно, блестящий, культуролог Умберто Эко, с его знаменитой «Отсутствующей структурой», разумеется ряд научных французских философов, структуралистов, начиная с знаменитого К. Леви-Стросса, и особняком стоящих постмодернистов всех «мастей» Здесь М. Фуко с его «эпистемой», «ризомой» и непосредственно «парадигмой», Ж. Бодрийяр с его «Системой вещей», «симулякром» и «Экстазом коммуникаций», Ж. Делез, с его удивительной «Логикой смысла», Ж.-Ф. Лиотар с его знаменитым «Состоянием постмодерна», М. Мерло-Понти с его мощной «Феноменологией восприятия», Р. Барт, блестящий семиолог и мифолог культуры и, вновь, «имя им легион». Разумеется, нельзя забыть и других иностранных ученых мэтров, относящихся к «парадигматикам». Это конечно ставший мировым «гуру» коммуникаций канадец М.-Г. Макклюэн, хотя и до него вопросами коммуникаций много кто занимался, достаточно напомнить К. Шеннона с его математической теорией связи, предтечей всех коммуникологов, Г. Лазарсфельда с его знаменитой моделью коммуникационной «пятичленки», это и голландский культуролог Й. Хейзинга, немцы К. Ясперс, Ю. Хабермас и Н. Луман, удивительный эстет и философ испанец Х. Ортега-и-Гассет, его соотечественник М. Кастельс с его излишне нашумевшей «Галактикой Интернета», чилийский биолог и эпистемолог У. Матурана и другие, словом почти весь научный «интернационал» отдал дань научной парадигме. Мы же занимаемся научной парадигмой культуры и экологии культуры.

Работы же по исследованию коммуникативно-аксиогенной парадигмы культуры и, тем более, экологии культуры, кроме моих, мне не известны. В одном университетском издательстве Санкт-Петербурга лежит, без больших надежд на издание в этом или даже в слсдующем году, полностью прошедшая редакционную подготовку научная монография: «Коммуникативно-аксиогенная парадигма культуры в современной культурологии» объемом в 254 с.
[7] Эти концепции или может даже теории (в порядке их называния) последовательно и неустанно уже более десяти лет разрабатывают: «аксиологическую коммуникологию культуры» – В.И. Грачев; «аксиологическую коммуникативистику» – А.С. Калмыков; «аксионавтику» – С.В. Клягин.
[8] Моисеев Н.Н. Человек, природа и будущее цивилизации: «Ядерная зима» и проблема «запретной черты». М.: Изд-во агентства печати «Новости», 1986. 92 с.
[9] Соловьев В.С. Оправдание добра М.: Библиотека «ВЕХИ». 2000. 656 c.
[10] Швейцер А. Благоговение перед жизнью. М.: Прогресс,1992. 576 с.
[11] Грачев В.И. Современная художественная культура: парадигма или дискурс?! (компаративно-аксиологический анализ) Монография. СПб.: Астерион, 2016. 274 с.
[12] Там же. С. 26.
[13] Пятигорский А.М. Избранные труды. М.: Языки русской культуры, 1996. 594 с.
[14] Гадамер Г. Актуальность прекрасного М.: Искусство. 1991. 368 c.
[15] Борев Ю.Б. Социалистический реализм: взгляд современника и современный взгляд. М.: АС: Олимп, 2008. С. 227.
[16] Манин В.С. Неискусство как искусство. СПб.: Аврора, 2006. 271 с.
[17] Волошин М А. Лики творчества. Л.: Наука, 1998. С. 663.
[18] Грачев В.И. Указ. соч. С. 29.
[19] Манин В.С. Указ. соч. С. 46.
[20] Генис А. Вавилонская башня. Искусство настоящего времени. М.: Гнозис, 1994. 256 с.
[21] Каннети Э. Масса и власть. М.: Ad Marginem, 1997. 528 с.
[22] Грачев В.И. Указ. соч. С. 32.
[23] Запесоцкий А.С. Культура: взгляд из России. СПб.-М.: Наука, 2014. 848 с.
[24] Флиер А.Я. Культурология как научная парадигма // Культура культуры. 2015. № 4.
[25] Грачев В.И. Указ. соч.
[26] Грачев В.И. Коммуникации – Ценности – Культура (опыт информационно-аксиологического анализа). Монография. СПб.: Астерион, 2006. 248 с.
[27] Основное содержание моей докторской диссертации «Феномен социокульной коммуникации в современной художественной культуре (информационно-аксиологический анализ)» изложено за небольшими исключениями в указанной выше (26) монографии и получило освещение в целом ряде статей разных научных журналах и сборниках.
[28] Волков С. История культуры Санкт-Петербурга. М.: Эксмо, 2003. С. 17.

© Грачев В.И., 2018

Статья поступила в редакцию 30 января 2018 г.

Грачев Владимир Иннокентьевич,
доктор культурологии, профессор
Ленинградского государственного
университета им. А.С. Пушкина
e-mail: vig1947@mail.ru