В.И. Грачев

Когнитивно-эпистемологическая платформа коммуникативно-аксиогенной парадигмы современной культуры

Аннотация. В статье рассматриваются философия культуры и культурология с позиций авторской теории аксиологической коммуникологии как гуманитарное знание, особая эпистема культуры, оценивается их уровень на основе изучения коммуникативно-аксиогенной парадигмы культуры на базе парадигмально-аксиологического анализа.

Ключевые слова: философия, культура, культурология, парадигма, эпистема, знание, когнитивный процесс, аксиологическая коммуникология, коммуникативно-аксиогенное пространство, парадигмально-аксиологический анализ.

В статье с позиций теории аксиологической коммуникологии (здесь и далее курсив мой – В.Г.) предпринимается попытка развить дальнейшее рассмотрение культурологии и философии культуры как современного гуманитарного знания о культуре. Исследуется проблема их соотношения, сходства и различия, уровня теоретического знания как особой эпистемы современной культуры и осуществляется определение и разработка когнитивно-эпистемологической платформы коммуникативно-аксиогенной парадигмы современной культуры.

Довольно давно (с 2008 г.), пытаюсь приблизиться к сложнейшей проблеме – эпистемологии культуры и теперь предлагаю свои размышления об этой мало изученной области культурологии, разумеется, весьма субъективные. Сразу же хочу уведомить читателей столь авторитетного культурологического издания, что будучи достаточно знаком с теорией эпистемы М. Фуко и его «археологией гуманитарных наук», как особого гуманитарного знания [1], а также теорией «личностного знания» М. Полани [2], постараюсь уйти от постмодернистского подхода и философии названных ученых и вернуться к истокам античной философии, в частности, к Аристотелю, которому по сути и принадлежит учение о знании (с др.-греч. – «эпистеме»), в ней он выделил три вполне обозримые части: 1) теория; 2) поэзис; 3) праксис [3], и сегодня, по-моему, во многом, они остаются действенны и актуальны.

Для Аристотеля научное знание – это знание о мире, реальности, бытии. Научное, или достоверное, знание для Аристотеля – не результат веры, традиции или опыта. Оно – результат логического рассуждения (дианойа), направленного на открытие начал, причин и элементов того, что дано нам в непосредственно чувственном опыте: «... всякое знание, основанное на рассуждениях ... имеет своим предметом, – отмечается в “Метафизике”, – более или менее точно определенные причины и начала» [4].

Научное знание реально в том случае, утверждает Аристотель, если мы имеем знание о сущности каждой вещи. Зная сущность вещи, мы можем сказать, мы знаем саму вещь. Учение Аристотеля о знании можно определить как теорию науки. Он разделяет науки на теоретические, цель которых –  знание ради знания или познания, практические и «пойэтические» (творческие) [5]. Аристотелевская классификация наук представляет собой сложную систему.

Трудности исследования культуры, вероятно, кроются, в том, что культура – это не одномерный, а гиперсложный, многомерный, антропный системный процесс научного, духовного и художественного познания и преображения Мира человеком и самого человека. Теория культуры – это также весьма сложная, противоречивая, но очень важная и необходимая часть современного научного знания о культуре. Поэтому, необходимо искать новые исследовательские методы и подходы и в этом несомненная актуальность исследуемой проблемы.

В ходе многолетних исследований, с 2005 года, мне удалось на основе авторской разработки и использования информационно-аксиологического подхода, а затем информационно-аксиологического и парадигмально-аксиологического анализа социокультурных коммуникаций в культуре выдвинуть принципиально новую концепцию аксиологической коммуникологии, переросшую в довольно строгую, аргументированную, развернутую теорию и методологию «аксиологической коммуникологии» культуры, состоящую в осмыслении, рассмотрении и исследовании коммуникационных процессов как информационно-аксиогенной основы формирования «пространственно-временного» континуума или «топохрона» современной картины мира Культуры.

Основу этой теории составляет коммуникативно-аксиогенная парадигма формирования и развития культуры в информационно-аксиогенном пространстве или «топохрон культуры», в котором и могут рождаться культурные ценности и антиценности.

Весьма важным и необходимым, мне представляется, найти способ подойти к новому знанию о коммуникациях, как неких субстанциях или основаниях, или даже первоосновах существующих коммуникативных систем и парадигм в культуре или в культурном «пространстве-времени», «топохроне», о котором упоминалось мной неоднократно ранее, как особом «информационно-семантическом континууме».

Предлагаемый парадигмально-аксиологический анализ культуры, полагаю, позволит обнаружить и зафиксировать флуктуации на самых разных парадигмальных уровнях развития Культуры и поможет предупредить о зреющих и имеющихся культурных и межкультурных противоречиях, конфликтах или сложных пертурбациях в нашем обществе и культурологии.

В рамках парадигмально-аксиологического подхода и рассматриваются основные проблемы изучения культуры, формирующейся и ищущей своего пути науки о культуре – культурологии. Оцениваются воззрения на нее самых непохожих между собой культурологов, т.е. ученых исследующих конкретные аспекты культуры, как предмета культурологии научными методами и философов культуры, намечающих общие мировоззренческие подходы к базовым категориям культуры как социальной реальности в ее онтологической и гносеологической сущности и осмыслении на основе философии.

Культура и процессы человеческого взаимодействия коммуникативны, когнитивны и креативны по самой своей природе. Возникновение новых способов коммуникации, в самых разных сферах, особенно в СМК или масс-медиа, обусловлено потребностями развития общества, новыми креативными формами жизнедеятельности и творчества человека, создающимися на этой основе.

Все это выступает причиной динамики содержания культуры и перехода к иной системе ценностей. Эти трансформации вызывают к жизни иные потребности и мотивации в социальном и межличностном взаимодействии и тем самым влекут за собой формирование, развитие и смену способов, форм, содержательных аспектов и концептов коммуникации в информационно-аксиогенном поле современной культуры.

Известный филолог и семиолог Ю.М. Лотман, отмечая коммуникативную природу культуры, подчеркивал, что культура имеет, во-первых, коммуникационную, во-вторых, символическую природу [6]. Немецкий философ и социолог Н. Луман утверждал, что коммуникация даже удваивает реальность [7].

Мне представляется глубокой и своеобразной идея видного философа В.С. Степина, о том, что наука может изучать все в человеческом мире, но в особом ракурсе и с особой точки зрения. Этот особый ракурс предметности выражает «одновременно и безграничность, и ограниченность науки… В этом утверждении о границах науки нет никакого антисциентизма. Просто это констатация бесспорного факта, что наука не может заменить собой всех форм познания мира, всей культуры. И все, что ускользает из ее поля зрения, компенсируют другие формы духовного постижения мира – искусство, религия, нравственность, философия [8]. По-моему, весьма привлекательная, широкая и нетривиальная позиция.

Современные представления о мире носят структуральный характер. Структура – это специфика внутренних связей в системах любой иерархии. В основе мира находятся структуры, а это взаимосвязи, коммуникации, отношения. Поскольку мир – это иерархия структур, находящихся в сложном взаимодействии, то его вероятно можно назвать «коммуникационной гиперсистемой» и эту структуру мира можно определить как связи всего со всем.

Законы о структурности мира четко сформулировал еще в начале ХХ в. удивительный испанский философ и культуролог Ортега-и-Гассет, который и назвал их «структурными», так как они «определяют для нас не сами вещи, существующие в мире, а его структуру, описывают именно его внутреннее строение» [9]. Изначальной реальностью философ считает человеческую жизнь как средоточие двух миров: внешнего и внутреннего. С помощью такого понимания реальности Ортега стремился преодолеть вековечную борьбу двух линий в мировой философии: идеализма и материализма. Он считал, что «рассматривая человеческую жизнь как изначальную реальность, мы мгновенно разрешаем тысячелетний спор между идеалистами и реалистами. Следовательно, первичны не Материя и не Сознание, а человеческая жизнь, их объединяющая [10]. Эта, на мой взгляд, весьма необычная и привлекательная теория, названа Ортегой, «рациовитализмом» и она в современной культурологии и философии культуры несомненно может рассматриваться как «когнитивно-эпистемологическое» и «коммуникативно-аксиогенное» знание.

Для нас же важно, что в реальной действительности и мир, и человек, и жизнь неразделимы и представляют собой своеобразную гиперкоммуникационную систему. Весьма важным становится понимание того, что, помимо мира форм, как утверждает знаменитый астрофизик С. Хокинг, существует мир структур [11].

Ярко и глубоко пишет о культуре известный культуролог А.Я. Флиер: Культура неисчерпаема как сама жизнь. Собственно культура – это и есть человеческая жизнь; конечно, не вся, но, по крайней мере, важнейшая ее часть. Жизнь человека можно аналитически разделить на две главные составляющие: индивидуальную биологическую и коллективную социальную. Причем социальная жизнь человека воплощается как в формах группового взаимодействия и коммуницирования, так и в параметрах его личностного сознания (нередко называемого «духовностью»), формируемого в основном социальной средой его жизнедеятельности. Так вот культура – это и есть программа обеспечения социальности человеческой жизни [12].

Ф. Ницше, ныне у нас прощеный и принятый «философ жизни» и даже ставший для многих философским гуру писал, что Жизнь состоит не в монотонном удовлетворении потребностей, а в каждодневном преодолении себя самой и еще он утверждал, что Жизнь не просто феномен, а полнота Бытия, Ценности и цель Жизни состоит в утверждении подлинных человеческих Ценностей [13].

Сам принцип формирования культуры невозможен вне коммуникации, а значит и вне социально-коммуникативной деятельности, под которой мной понимается деятельность по освоению и передаче культурных ценностей в топохронной системе координат. Следовательно, социально-коммуникативная деятельность может быть определена так же, как когнитивная, креативная и трансляционная сторона прямого и опосредованного взаимодействия людей с текстами культуры в социальном пространстве и времени, которым, несомненно, выступает и современное медийное пространство.

Именно когнитивные процессы социально-коммуникативного, пространства современной культуры порождают ряд парадоксов, на которые мне думается необходимо обратить исследовательское внимание.

Вот первый из них – можно достаточно уверенно утверждать, что главная тенденция и основа культуры ХХ и еще более ХХI века, с одной стороны – дискретность, разорванность коммуникационных процессов и явлений, людское отчуждение, а с другой – парадокс вселенской связи телекоммуникаций, интернета, масс-медиа, то есть состояние Мира как маклюэнской «глобальной деревни». Происходит глобализация коммуникационных процессов. Все это самым странным и причудливым образом влияет на жизненно важные функции культуры.

Следующий парадокс, который также можно смело назвать когнитивным парадоксом, это то, что барьеры понимания (может, лучше было бы сказать, непонимания) в наше время усиливаются действием этой все более неуклонно разрастающейся системы самых разнообразных коммуникаций, в том числе и СМК или масс-медиа. Информатизация общества становится еще одной глобальной проблемой современности. Она порождает множество, пока еще недостаточно изученных последствий в сфере культуры и повседневной реальности.

Будучи культурологом, изучающим информационно-аксиологические и когнитивные проблемы в коммуникативном пространстве современной Культуры, т.е. процессы, связанные с осознанным взаимодействием людей в обществе, хочу подчеркнуть, именно осознанным, поскольку иной человеческая культурная деятельность и помыслена быть не может.

Андрей Белый, по-моему, недостаточно оцененный, именно как глубокий исследователь культуры, в знаменитом ныне сборнике «Символизм» и в специальном докладе, посвященном именно культуре, названном, соответственно, «Пути Культуры» [14] утверждал, что культура — это органическое соединение многих сторон человеческой деятельности и, в некотором роде, предвосхитил системный подход к культуре и синергетический уровень ее развития.

Андрей Белый, полагал что культура есть связь знания со знанием. Путь культуры утверждал он не может быть путем той или иной материальной культуры. Учение о материальной культуре есть не учение о культуре, а учение о том или ином знании.

Более пристальный взгляд на вопросы культуры превратил самую культуру в вопрос, разрешение которого не может не внести переоценки в постановку вопросов философии, искусства, истории и религии. Культура оказалась для нас чем-то самоценным [15].

Центральным вопросом культуры становился «вопрос о ценном», который, по мысли А. Белого, сближается с понятием о должном и истинном и это в современной ему философии связано с суждением «истинное есть ценное». Необходимой задачей становится точная постановка проблемы ценностей, но, наряду с этим, пишет А. Белый: «возникает стремление по-новому обосновать и проблему культуры. Что есть культура? Заключается ли она в знании, в познании, в прогрессе, в творчестве? Наконец, что есть культурная ценность?» [16].

Н. Винер в своей неожиданной, по крайней мере, для меня, после «Кибернетики…» книге «Корпорация “Бог и голем”» писал, что знание есть факт, сила есть факт, культ есть факт, и эти факты допускают человеческое исследование, не отягощенное богословской традицией, что мне как нерелигиозному исследователю весьма важно, понятно и близко. [17].

Выдающийся семиолог и писатель Умберто Эко с позиций антропологического структурализма в своей известной книге «Отсутствующая структура. Введение в семиологию» (1968), вышедшей у нас только в 1998 г; так определил искомое понятие: «Культура – это любое природное явление, преображенное человеческим вмешательством и в силу этого могущее быть включенным в социальный контекст» [18].

Теперь мне эта дефиниция не представляется столь безупречной как раньше, когда она казалась просто научным «откровением». После многих лет изучения информационных, коммуникационных, а значит, неминуемо, семиотических, семантических, а следовательно, и когнитивно-эпистемологических проблем культуры и культурологии, это определение выглядит для меня уже не столь точным, убедительным, доказательным и полным.

В исследовании проблемы культуры весьма важной стала идея известного философа М.К. Мамардашвили о связи между культурой и философией. Дальнейшее развитие, уточнение и конкретизация этой идеи связи между культурой и философией, где философия предстает некой рефлексией, над предельными основаниями культуры, кажется мне вполне эпистемологически плодотворным и действенным подходом в сфере современной культуры [19].

Глубоко и философски «всеохватно» рассуждал о Культуре другой философ Ю.Н. Солонин, пришедший к пониманию необходимости тесных связей между «философией культуры» и наукой о культуре – культурологией, что выразилось и в названии кафедры в СПбГУ, которую он создал и возглавлял.

Он утверждал, что Культура вообще — это абстракция, она нигде не существует в своем чистом виде. На самом деле, полагал Ю.Н. Солонин, речь идет о конкретных культурах, принадлежавших к определенным историческим эпохам и специфике науки о культуре – культурологии как междисциплинарной науки и как учебной дисциплины, рассматривающей онтологические аспекты культуры, ее место в структуре бытия и проблемы типологии этих конкретных культур [20]. Мне такое понимание культуры и культурологии весьма близко. Культурология как наука о культуре эти задачи выполняет в ее теоретическом и прикладном аспектах и назначении.

Важно только подчеркнуть, что отождествление культурологии с «философией культуры» некорректно и малопродуктивно. Несомненно, что между ними много общего, между этими сферами знания, но следует отметить и различия, существующие между ними. Как это точно определил Ю.Н. Солонин: «Философия открывает путь к познанию и объяснению сущности культуры в ее наиболее обобщенном представлении. Философия культуры, осмысливающая культуру как наиболее общую форму социального бытия и сознания человека; культурология, изучающая культуру как нормативную форму социальной деятельности и взаимодействия. Культурология занимается не столько изучением общих законов существования культуры, сколько установлением способов их проявления и действия в частных и специфических формах культурной деятельности. Она выявляет общие функции культуры, условия их реализации и удовлетворение культурных потребностей человека». [21]. Эта позиция глубоко и полно разработана ранее в работах Э.В. Соколова и А.Я. Флиера.

Важными предметами размышления мне представляются соотношение культурологии и философии культуры, порождаемые ими понятия и категории, методы анализа и оценки в сфере культуры и культурологии как интегральной науке о культуре. Она переживает, по-моему, весьма непростые времена, то ли становления, то ли возрождения, поскольку первые упоминания о культурологии мы находим уже более трехсот лет назад и в дальнейшем развитии множественных и противоречивых трактовок по сегодняшний день.

Крупнейший российский философ культуры, тяготеющий к теории и научной методологии культурологии, М.С. Каган выделял в своей широко известной монографии «Философия культуры» шесть основных аспектов происхождения и назначения культуры [22].

Даже краткий обзор точек зрения по этому поводу дать нелегко. Культуру определяется, как «система норм и ценностей», «память человечества», «знаковые системы», «способ адаптации к природе» и т.д. Артикулирование субстанционального, действенно основательного состояния культуры, на мой взгляд, должно стать теоретическим и практическим занятием для современных культурологов.

В этой связи мне представляется весьма интересной и неожиданной, идея рассмотрения культуры как общественного сознания, «как важнейшей системообразующей компоненты социальной реальности, порождающей культуру как нормативную форму этой реальности», выдвинутая еще в 2012 г видным культурологом А.Я Флиером. Он полагает, что «по большому счету изучение общественного сознания – это и есть изучение теории и истории культуры, ибо феномен общественного сознания реально воплощается (опредмечивается) именно в культурных формах» [23].

Поначалу для меня эта идея предстала как некая «ностальгия» по марксисткой идеологии и попытка реставрировать классическую, но несколько обветшавшую классическую теорию о формах общественного сознания, так и не ставшей генерализирующей и воплощенной социальной реальностью в полной мере, да и не о культуре шла речь у марксистов, а об обществе, в целом. Зная же Андрея Яковлевича Флиера как крупнейшего современного исследователя культуры в ее разных инновационных аспектах, решил более пристально присмотреться к его позиции. Она оказалась необыкновенно современной и конструктивной, поскольку А.Я. Флиер предлагает, по сути, «влить в старые мехи новое вино» – исследовать не отжившие формы прежнего, уже архаичного общественного сознания и мироустройства, а самые новейшие, связанные с научными открытиями, технологиями и этическими императивами. Достаточно привести лишь для необходимой аргументации некоторые, интересующие меня профессионально и относящиеся к проблемам, поставленным в данной статье.

Это прежде всего следующие, но не по порядку следования предложенному ученым, а по степени значимости исследуемых мной проблем культурологии и смежных с ней сфер:

- общественное сознание как социально-коммуникативную систему и возможности культуры по обеспечению процедур социального узнавания, взаимопонимания и взаимодействия;

- общественное сознание как семиотическую систему и возможности культуры по систематизации и интерпретации знаковых манифестаций социального бытия, языков передачи социальных смыслов;

- общественное сознание как социально-интегрирующую и дифференцирующую систему и возможности культуры по объединению людей общими ценностями и параметрами идентичности и по их разделению на разные локальные сообщества со своими частными идентичностями;

- общественное сознание как систему воспроизводства традиции, ее модернизации и ее преодоления и возможности культуры по обеспечению устойчивости и изменчивости социальных порядков и процессов, культурных форм и систем и пр.;

- общественное сознание как социальную память и как социальный проект и возможности культуры по сохранению социального опыта прошлого и проектированию социального развития в будущем.

Известно, что культурология включает два сравнительно самостоятельных направления – гуманитарное и социальное.

Многообразие культурных форм отражает многообразие человеческих интересов и точек их взаимного пересечения. Культура – это наиболее устойчивые формы такого взаимодействия и коммуницирования, выраженные в нормах коллективного общежития и символических образах, манифестирующих этот опыт. Культура – это фрагмент социальной реальности, отрефлексированный общественным сознанием и используемый в интересах упорядочивания этой социальной реальности в соответствии с интересами доминирующих социальных групп [24].

Выдающийся немецкий философ-неокантианец и крупный семиолог, автор знаменитого труда, «Философии символических форм» Эрнст Кассирер предпринял попытку проанализировать и даже оценить всю совокупность форм творческой активности человека. Он утверждал: то, что объявляется сущностью, субстанцией мира принципиально от него не отличается, а есть лишь извлечение из него самого. Ни одна из областей культуры, будь то язык, мифология, наука, образование, искусство или религия, т.е. те самые формы общественного сознания, (хотя Э. Кассирер, так их не называет – В.Г.), не дает непосредственного знания о мире. Они есть различные формы представления, которые коренятся в различного рода первобытных символах, образах и актах. Человеческое сознание как бы умозрительно предполагает эти формы, ибо человек не находит в действительном мире ни порядка, ни разумности. Все это создается его разумом. [25]. В этом есть несомненно определенный резон идей Э. Кассирера, но очевидно, что не все существование ограничивается только формой, важнее чем форма содержание, цели и смыслы. Разумеется, оно всегда должно быть оформлено и только так оно нами и воспринимается, за исключением неких суггестивных процессов или экстатических состояний эманации человеческого духа. Поэтому только формы общественного сознания, даже самого прогрессивного, гуманного и передового общества, а такого попросту мы не знаем, а лишь мечтаем о нем, не исчерпывают все многообразие мира и человеческой деятельности.

Итак, в основе Культуры заложены самые разные смыслы и образы, поскольку только Человек может совершать когнитивные, т.е. мыслительные действия или, шире, деятельность, как единственное земное существо способное осознанно и осмысленно преобразовывать Мир, на основе вырабатываемом его Сознанием новых смыслов и образов, то к чему призывал еще К. Маркс, в знаменитом «Манифесте…» современных ему философов.

Именно поэтому анализ общественного сознания представляется весьма перспективным направлением фундаментальной культурологии. Познавательная задача культурологии, убедительно утверждает А. Я. Флиер, заключается не в изучении культурных артефактов – результатов конкретной культурной деятельности. Познанием этих объектов как самодостаточных феноменов занимаются искусствознание, филология, этнология, религиоведение, фактографическая история культуры и т.п. А культурология должна исследовать системные связи между культурными явлениями, с помощью которых осуществляется упорядочивание социальной реальности [26]. Трудно с этим не согласиться.

Реальность культурного состояния современного общества детерминирована разными культурно-историческими традициями и ценностями принятыми на данном этапе развития и социально-культурного развития этого общества, и поэтому можно утверждать, что «аксиологической коммуникологии» в стратегии ее исследований более всего соответствует парадигмально-аксиологический научный подход к изучению взаимодействия многочисленных видов социокультурной коммуникации и ценностей манифестируемых современным информационно- коммуникационным обществом.

Сегодня, как это не покажется странным, культурологии, как интегральной науке о культуре, не хватает собственных научных методов исследования культуры в целом и художественной культуры, в частности, что требует разработки новых методов оценки и анализа процессов, происходящих в художественной жизни и культуре. Одним из таких методов может стать разработанный, частично апробированный и предлагаемый мной парадигмально-аксиологический анализ природы творчества и личности художника как творца-эгоцентриста. Более подробно об этом и других насущных вопросах культурологии с позиций изучения художественной культуры идет речь в моей монографии «Современная художественная культура: парадигма или дискурс?! (компаративно-аксиологический анализ)» (2016) [27].

Известный философ и историк культуры, профессор С.Н. Иконникова справедливо утверждает, что культурология – это не набор сведений о культуре, а основа для гуманитарной ориентации сознания и поведения, для понимания отечественной и мировой культуры [28].

Очень глубокие суждения о назначении и структуре культурологии как сравнительно «новой» науке, хотя отечественная культурология сформировалась в СССР еще в 60-е годы ХХ в., высказаны теоретиком культуры А.Я. Флиером. Он полагает, что культурология наряду с синергетикой относится к современным постнеклассическим наукам для которых междисциплинарный синтез знания является важным методологичеким принципом, позволяющим открывать новые ракурсы обобщения и анализа давно известного материала, постигать его смыслы, неведомые предшествующей науке. Культурология, как правило, занимается вторичным обобщением знаний в рамках «теории среднего уровня».

На основании своих суждений и многочисленных исследований разных аспектов культуры А.Я. Флиер разработал весьма своеобразную модель культурологии как «теории среднего уровня» [29].

Обоснование этой новой модели структуры культурологического знания состоит в большей дифференциации этого знания о культуре и деления его на три уровня: 1) методологический уровень; 2) проблемный уровень; 3) предметный уровень знания о культуре. Это позволяет полнее охватить познавательное поле культурологии и провести сравнительный или компаративно-парадигмальный анализ общего знания о культуре в его разных сегментах. Культурология – гуманитарная область знания, изучающая все ипостаси и проявления разных сфер культуры» [30].

Очень важным и весьма неожиданным, стало, что А.Я. Флиер при рассмотрении философского аспекта в познании культуры намеренно не выделил ее гносеологии. Поскольку, как аргументированно полагает этот глубокий теоретик культуры, никакой гносеологической специфики в изучении культуры не просматривается. Культура – это наблюдаемое явление, и ее познание, т.е. гносеология ничем принципиально не отличается от познания других наблюдаемых социальных феноменов [31]. Это несомненно радикальный подход к философскому уровню осмысления и исследования культуры, ранее никем не предлагаемый

Мне эта теоретико-праксеологическая модель знания о культуре представляется весьма перспективной и продуктивной для дальнейшего развития культурологии и смежных с ней областей и, в частности, философии культуры.

Примерно об этом же, но с сугубо философских позиций, писал академик В.С. Стёпин, признавая, что культурология самостоятельная наука со своим предметом изучения, а не часть «философии культуры». Она принадлежит к области специальных научных знаний [32]. И все же философы настойчиво пытаются притянуть культурологию в лоно философии, стремясь подмять всякое знание под философское.

Некоторые близкие суждения, но не об особенностях познания культуры, т.е. гносеологии идущей от античного гнозиса, по Платону, божественного уровня познания, доступного лишь посвященным, коими всегда и по сию пору, считают себя философы, а об эпистемологии, т.е. изучения не культуры как таковой, а именно знания о культуре, того чем и должна заниматься, на мой взгляд, культурология. Эти суждения были уже высказаны мной в ряде статей и монографии «Современная художественная культура: парадигма или дискурс?! (компаративно-аксиологический анализ)» [33].

К концу XX столетия сложились предпосылки для парадигмального сдвига, а может эпистемологического взрыва формирования нового синтеза науки, философии и других форм духовного опыта в рамках новых представлений о мире, природе, культуре, т.е. новых парадигм, новой эпистемы современной культуры.

Из определения парадигмы Томасом Куном [34] следует, что это достигнутый уровень развития той или иной науки, ее модель. В данном исследовании, это уровень развития отечественной науки о культуре.

Мной под парадигмой культуры понимается достигнутый уровень развития конкретной культуры, современная модель культуры как предмет исследования, некий паттерн культуры или уровень знания о современной культуре.

Культура рассматривается современной культурологией, как единое холистическое аксиогенно-коммуникативное пространство, или в моей теории «аксиологической коммуникологии», как пространственно-временной континуум культуры или ее «топохрон». Но, как бы ни понимать культуру, исходным ее основанием остаются смыслы, понятия, символы, образы артефакты, ценности, традиции, нормы, принятые конкретным обществом. Они и определяют культурную специфику сообщества, становясь «ядром культуры народа и общества» или когнитивно-эпистемологической платформой коммуникативно-аксиогенной парадигмы современной культуры.

Лишь в отношениях людей между собой, во взаимодействии субъектов социально-коммуникативной деятельности и отношении их к предметам реальной действительности, существующим в природе, культуре и обществе, формируются культурные ценности и антиценности как основа информационно-аксиогенной картины мира культуры. Нужно подчеркнуть тесную связь человека с миром природы и культуры.

Культура – это особый мир, но это также мир или миры субстанций и парадигм в которых они развивается. И каждый мир культуры тоже особенный, но в его основе «лежат» только ему присущие субстанции и парадигмы. Они могут быть и физическими, и биологическими, т.е. материальными, и духовными, т.е. идеальными, когнитивно-эпистемологическими.

Только одна субстанция – информационная, представляет собой бинарное сочетание и существование материального и идеального в холистическом или диалектическом и амбивалентном единстве материального субстрата информации и идеальной ее сущности и содержания.

Мир информационный особый мир, сочетающий качества и черты двух ранее названных миров и имеющий некоторые признаки, отличающие его от этих и других миров и придающий ему уникальность и своеобразие. Об этом и некоторых других аспектах культуры, недостаточно изученных культурологией и осмысленных философией культуры, уже шла речь в целом ряде моих более ранних статей и монографий, но возникают новые идеи и подходы, о которых далее пойдет речь.

На мой взгляд, культура – это не то, как, по мнению некоторых ведущих культурологов и философов, человечество подражает Природе, а как оно преображает ее, зачастую не только не спрашивая у нее «согласия», но иногда и вопреки ее развитию, вольно или невольно мешая естественному, а значит объективному ходу до сих пор не понятого и необъясненного сложнейшего и таинственного процесса культурогенеза. Иначе говоря, эта некая креативная, творческая, а значит, когнитивно-эпистемологическая деятельность человека по изменению природы по своему образу и подобию.

Итак, в основе Культуры заложены самые разные смыслы и образы, поскольку только Человек может совершать действия или, шире, творческую деятельность, как единственное земное существо способное осознанно и осмысленно преобразовать Мир на основе вырабатываемом его Сознанием новых смыслов и образов. Ни одна культура не существует вечно. Любая культура изначально возникает, формируется и развивается разными путями, иногда неизвестно когда и как.

Неопределенность своего научного и, что очень важно, социального статуса и неуверенность в нем, конечно, мешало и мешает до сих пор, новой, но уже довольно мощной науке о культуре и когорте культурологов, растущей за счет подготовки собственных кадров и рекрутирования ученых и специалистов из других многочисленных научных сфер, а также философов культуры.

Очень важным мне представляется следующее глубокое наблюдение и оценка одного из первых отечественных профессиональных культурологов Э.В. Соколова, отмечающего, что «мы не “строим” культурологию, а просто фиксируем факты “социологизации” и “психологизации” истории, популяризации «комплексного» подхода, осознавая “контекстуальность” научных и философских теорий и другого знания. Такой подход, как считал известный культуролог, можно назвать “культурологическим”» [35] и это особый научный подход.

В современной культурологии до сих пор не утихают споры об определении понятия «культура». Фактически, чуть ли не каждый исследователь, кто берется за проблему культуры, стремится дать ей свое определение. Поэтому сегодня уже более тысячи различных трактовок и определений культуры, в сравнении с несколькими десятками, выявленными А. Кребером и К. Клакхоном. Дефинитивный же процесс, по-моему, только усиливается, что еще больше подчеркивает сложность, многогранность и неопределенность исследуемого объекта.

Так, историк и культуролог А.Я Флиер справедливо отмечает, что, несмотря на такое множество и большое разнообразие, не стоит считать эти определения неверными. В большинстве своем они вполне корректны, но недостаточны и отражают лишь часть свойств культуры, актуальную для того или иного исследователя. Любые определения неизбежно будут только частичными, фрагментарными, выделяющими лишь некоторые параметры культуры, соответствующие конкретным познавательным задачам [36].

Самым распространенным определением культуры можно считать следующее: «Культура есть все, созданное человеком». При всей абстрактности в этом определении есть своя конкретность: культурой является именно все, созданное руками и мозгом человека в отличие от того, что создано Природой. Хотя Ю.М. Лотман предложил неожиданный парадоксальный подход: природа есть создаваемая культурой идеальная модель своего антипода, т.е. культуры… [37].

Единственное, в чем сходятся, пожалуй, все исследователи, что Культура возникает вместе с Человеком и никак, не раньше. Она – плод когнитивной, сознательной, креативной, творческой и эпистимологической его деятельности, преобразующей Природу. Поэтому, есть Человек, – есть и Культура. Культура с появлением Человечества будет вечна и неистребима.

Культурологическая методология дает возможность соотносить цели, методы и результаты с обобщенной картиной культурной реальности. Культурология не суммирует, а синтезирует результаты разных отраслей научного знания и техники, тем самым реализуя важнейшую свою задачу – формирование гуманитарной и техногенной картины мира. Ю.М.Лотман по этому поводу проницательно заметил, что техника должна стать культурой, т.е. близкой и доступной человеку.

Философы и ученые разрабатывают научные методы исследования, как общие и так и специальные, накапливают факты, систематизируют и осмысливают их, вырабатывают стратегию и тактику исследований и обобщают результаты в виде различных концепций, теорий, моделей, платформ, реже открытий, тем самым формируя общее и специальное научное знание о культуре или разрабатывая эпистимологию современной культуры как особую область или сферу фундаментальной культурологии.

Культурология как самостоятельная наука о культуре. до сих пор как это не парадоксально, не выработала своего базового единого научного подхода или специального культурологического метода. Это противоречие вероятно можно сгладить, а впоследствии и разрешить, если мы откажемся от попыток отождествлять культурологию только с философским знанием или частными гуманитарными науками, а рассмотрим ее с позиции парадигмально-аксиологического подхода как интегральную науку о проявлениях формирования и развития культуры на базе разрабатываемой когнитивно-эпистемологической платформы коммуникативно – аксиогенной парадигмы современной культуры.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977. 404 с.
[2] Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985. 344 с.
[3] Аристотель. Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1983.
[4] Там же.
[5] Там же.
[6] Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992.
[7] Луман Н. Невероятность коммуникации // Проблемы теоретической социологии. Вып. 3. СПб., 2000.
[8] Стёпин В.С. Теоретическое знание. М.: Прогресс, 2000. 744 с.
[9] Ортега-и-Гассет Х. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991. 588 с.
[10] Там же.
[11] Хокинг С. Будущее пространства-времени. СПб.: Амфора, 2009. 256 с.
[12] Флиер А.Я. Избранные работы по теории культуры. М.: Согласие, 2014.
[13] Ницше Ф. Соч.: в 2 т. М.: Мысль,1990.
[14] Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. 528 с.
[15] Там же.
[16] Там же.
[17] Винер Н. Корпорация «Бог и Голем». М., 2018. 268 с.
[18]Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: Петрополис, 1998. 432 с.
[19] Мамардашвили М. Картезианские размышления. М.: Прогресс, 1993. 352 с.
[20] Культурология: Учебник / Под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. М.: Высш. образование, 2005. 566 с.
[21] Указ. соч.
[22] Каган М.С. Философия культуры. СПб.: Петрополис, 1996. 416 с.
[23] Флиер А.Я. Культурология: прогноз погоды на завтра // Культура культуры. 2015. № 4.
[24] Там же.
[25] Кассирер Э. Философия символических форм: в 3 т. М.-СПб.: Университетская книга, 2002.
[26] Флиер А.Я. Избранные работы по теории культуры.
[27] Грачев В.И. Современная художественная культура: парадигма или дискурс?! (компаративно-аксиологический анализ) Монография. СПб.: Астерион, 2016. 274 с.
[28] Иконникова С.Н. История культурологических теорий. 2-е изд., переработанное и дополненное. СПб.: Питер, 2005. 474 с:
[29] Флиер А.Я. Избранные работы по теории культуры.
[30] Там же.
[31] Там же.
[32] Стёпин В.С. Указ. соч.
[33] Грачев В.И. Указ. соч.
[34] Кун Т. Структура научных революций. С. 11.
[35] Соколов Э. В. Культурология. Очерки теорий культуры. М., 1994. 272 с.
[36] Флиер А.Я. Указ. соч.
[37] Лотман Ю.М. Указ. соч.

© Грачев В.И., 2022

Статья поступила в редакцию 8 сентября 2021 г.

Грачев Владимир Иннокентьевич,
доктор культурологии, профессор
Ленинградского государственного
университета им. А.С. Пушкина
e-mail: vig1947@mail.ru