В.И. Грачев

Энергия как особая субстанция Мироздания и Культуры

Аннотация. Данная статья представляет собой сокращенное изложение одной из базовых глав новой монографии «Субстанции и парадигмы современной культуры», готовящейся к публикации. В ней излагается авторская концепция об энергии как особой субстанциальной основе информационно-ризоматической полевой структуры современной культуры.

Ключевые слова: культура, субстанция, парадигма, энергия, энтропия, информация, полевые структуры, ризома, коммуникация, пространство, время, топохрон.
 

В последнее время в гуманитарных науках все чаще можно встретить в статьях и дискуссиях многие понятия из естественнонаучного знания, употребляемые вполне уверенно гуманитариями, хотя порой и не совсем ясно представляющими истинное содержание, подлинную сложность, физическую сущность и фундаментальность, а не только метафорику этих понятий и категорий.

Одним из них стало, казалось бы, всем знакомое и привычное понятие «энергия». В моих публикациях разной проблематики по теории информации, коммуникации и последние, более двадцати лет, по теории культуры [1], также не раз, но вскользь, упоминался, как вполне устоявшийся, термин «энергия».

Реально же, нет более неопределенного, непроявленного, не артикулированного, не эксплицированного понятия, чем «энергия», может, кроме «информации», хотя и признанной полноценной общенаучной категорией, но не ставшей от этого ничуть ни более познанной, ни более понятой и понятной, но об этом речь впереди.

Что понимается под «категорией» и, в частности, под «общенаучной категорией»? Существуют разные трактовки. Вот одно из базовых определений: общенаучные категории — это возникающие в эпоху научно-технической революции важнейшие фундаментальные понятия науки принципиально нового типа, сочетающие в себе отдельные свойства как частнонаучных, так и философских категорий, а потому образующие своеобразный промежуточный, переходный вид научных категорий. Их качественная специфика заключается, прежде всего, в двух важнейших свойствах: они, с одной стороны, принципиально применимы во всех без исключения областях научного знания, с другой — в отличие от категорий философии, не обладают логико-гносеологической универсальностью, не являются необходимыми инструментами человеческого мышления. Согласно этому определению, статусом общенаучной категории обладают «время», «пространство» «система», «функция» и, разумеется, «информация» и «энергия» [2], рассматриваемые в данной статье.

Ничуть не лучше, особенно в культуре и культурологии, обстоит дело с понятием «энергия», где оно используется, чаще всего, как яркая метафора, а не глубоко исследованное культурное явление или в нашей культурологической трактовке «культурфеномен» и устоявшаяся фундаментальная научная категория.

Настало время поразмышлять об этой очередной непознанной и манящей энергийной, по выражению крупнейшего философа и ученого ХХ в. А.Ф. Лосева [3], неведомой тайне Мироздания. По современным научным представлениям, Мироздание – это некий континуум, непрерывное единство, представляющее собой всю совокупность материи, энергии, «пространства – времени» во всех их проявлениях [4].

Понятие «энергия», так же, как и «информация», до сих пор точно не имеет обоснованного, непротиворечивого определения и четкой общенаучной единообразной базовой дефиниции. Далее, в подтверждении моего тезиса, приведу некоторые определения, формулировки, интерпретации, трактовки, суждения, толкования открытий и квазиоткрытий этого понятия, но единой научно обоснованной формулировки, по-моему, так и не выработано.

Существует неопределенное их число представленных в свободной электронной энциклопедии «Википедия», которой я до сих пор пользуюсь с благодарностью. В этом мне уже не раз доводилось признаваться в своих статьях и монографиях, и в силу анонимности «Википедии» как ее публикационного принципа, сослаться могу лишь на нее как общедоступную информационно-коммуникационную систему или сеть, что и при необходимости продолжаю делать, не боясь быть обвиненным в таком злостном явлении, как плагиат. С ним неустанно и, по-моему, бессмысленно и бесполезно борются наши лицемерные «поборники» авторского права, которое много сложнее. О нем, до вступления позже почти всех стран в Бернскую конвенцию в 1989 г., никто у нас и не упоминал, а теперь потратили немыслимые средства на создание «компьютерного чуда» «Антиплагиат». Наверное, оно как-то полезно, чтобы приструнить студентов, которые, конечно, как всегда никого и ничего не боятся.

Вот, некоторые из фундаментальных или ключевых определений энергии с позиций ее субстанциальности.

Энергия – первооснова мироздания, материальная субстанция, эволюционирующая в пространстве совместно с материей. Благодаря энергии происходят все изменения во вселенной. Хотя и в этой формулировке, что ни слово, что ни понятие, то требует своего однозначного определения, экспликации, истолкования и понимания.

Энергия – фундаментальное сущностное явление мироздания, которое можно рассматривать только умозрительно. Поэтому для начала мысленно отделим ее от материи и представим как самостоятельную субстанцию, и тогда энергия – это самостоятельная материальная субстанция Мироздания.

Энергия – есть основа основ любого изменения во Вселенной. Энергия заполняет собой все ее пространство, все пространство между элементарными частицами, между атомами, между молекулами, между физическими телами. Энергия является обязательным компонентом эволюции материальных явлений: любое движение и изменение происходит только благодаря затрате, поглощению энергии из пространства, или освобождению энергии в пространство элементарных частиц. На основе этого энергийного процесса и был открыт и сформулирован важнейший природный закон сохранения энергии.

Закон сохранения энергии — фундаментальный закон природы, заключающийся в том, что для изолированной физической системы может быть введена величина, являющаяся функцией системы и называемая энергией, которая сохраняется с течением времени. Философские предпосылки к открытию закона были заложены еще античными  философами. Впоследствии довольно ясную, хотя еще не количественную, формулировку дал в «Началах философии» (1644) Р. Декарт [5].

Открытие закона сохранения энергии оказало влияние не только на развитие физических наук, но и на философию. Возникновение мировоззрения, сводящего все существующее и происходящее к энергии, ее движению и взаимопревращению, так называемого естественнонаучного энергетизма, связано с именами ученых Р. Майером и В. Оствальдом [6]. Материя и дух в этом представлении являются формами проявления энергии.

Возможен переход энергии из одного вида в другой, но полная энергия системы, равная сумме отдельных видов энергий, сохраняется. Для каждого вида энергии закон сохранения может иметь свою, отличающуюся от универсальной, формулировку.

Точку зрения, аналогичную декартовской, выразил еще в XVIII веке наш великий М.В. Ломоносов. В 1748 году он сформулировал «всеобщий естественный закон: «Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте» [7].

С точки зрения диалектического материализма закон сохранения энергии является естественнонаучным обоснованием положения о единстве природы, поскольку он указывает на закономерный характер превращения одних форм движения в другие.

Выдающийся химик и философ и, может, даже в известном смысле, культуролог, лауреат нобелевской премии (1909 г.) В.Г. Оствальд — автор концепции «энергетизма» в онтологии, ставшего некой альтернативой материализму и идеализму. Понимая закон сохранения и превращения энергий как единственный всеобщий закон природы, он исследовал энергию как субстанцию мира, к изменениям и превращениям которой могут быть сведены все явления. А. Белый отмечает, что В.Г. Оствальд пытался объяснить противоречие между понятиями субстанция и акциденция, объединяя их в понятие энергия [8].

Для культурологии, мне думается, существенно то, что В.Г. Оствальд исследовал «энергетическую базу культуры» и распространил энергетический подход на сферу социальных явлений. Он утверждал, что все явления человека и мира можно представить, как процессы «совершающиеся между энергиями». Высшим императивом философии которого стал лозунг «Не растрачивай понапрасну никакую энергию, используй ее!». Это весьма важно для моих исследований о субстанциях и парадигмах культуры и, надеюсь, культурологии в целом. С понятием субстанции связано понятие о неизменной основе явлений.

Глубочайший мыслитель античности Аристотель мудро полагал, что, если бы не было субстанций, — не могло бы существовать вещей и их предметных сущностей. Не было бы реализаций и их свойств, если бы не было субстанций, основ, которые могли бы ими обладать, утверждал Аристотель [9]. Можно ли считать или возможно ли определить «субстанцию», как первооснову, «энтелехию», о чем писал Аристотель или реальную основу современной «парадигмы культуры», мне важно попытаться выяснить и доказать в ходе изложения буквально первых основных глав новой монографии.

А. Белый замечал, что «субстанция теперь рассматривается идентичной материи, но некоторые мыслители (Шопенгауэр, Вундт) самый принцип материи отождествляют с каузальностью. С другой стороны, ограничивая субстанцию искусства опытом, мы должны рассматривать существующее многообразие форм в качестве предметов опытом… содержание определимо лишь в форме; форма искусства – это воплощенное содержание» А. Белый утверждает следующее, и это очень созвучно моим усилиям определиться с «топохроном» культуры и искусства: всякая эстетика есть еще и трансцендентальная эстетика в кантовском смысле, т.е. она имеет отношение к «пространству – времени» в культуре и искусстве [10].

Энергия – это некая «сила», которая скрепляет между собой все «кирпичики» материи (элементарные частицы, атомы, молекулы…), формируя из них материальные явления Вселенной. С этим очень тесно связан такой феномен мироздания, как «энтропия», но об этом речь впереди.
Энергию нельзя ощутить, увидеть или услышать: органы чувств человека не приспособлены для этого. Энергия не имеет частиц, и, соответственно, не имеет пространственных характеристик. Ее нельзя обмерить, сфотографировать, взвесить, но энергия есть везде и повсюду. Фактически, мы находимся в огромном «океане» энергии. Океане размером со Вселенную, но плотность энергии в пространстве Вселенной так низка, что ее назвали «вакуум», от лат. «пустота», а оказалось, это не так, о чем речь чуть позже. Мы сами являемся частью этого энергетического «океана»: энергия «пронизывает» нас, заполняя все пространство между материальными частицами, из которых состоит и наше тело. Поскольку энергия невидима людьми, возникла некая аберрация, заблуждение людей, что энергии – в виде отдельной, самостоятельной субстанции – не существует, но ранее мы приняли положение, что энергия – материальная субстанция. Значит, возникло некое логическое противоречие.

К сожалению, наука до сих пор не дает точного определения понятия «материальности»: чем материальные явления отличаются от нематериальных. Оно и понятно: современная наука просто-напросто отметает само понятие нематериальности, видя в ней некое трансцендентальное начало, уступку религии. В понимании ортодоксальной науки, современного уровня познания, нематериальных явлений просто не существует. Вместе с тем, в природе существуют и материальные, и нематериальные явления. Так, «пространство» – это некая нематериальная сущность, феномен, явление природы. Так что же такое материальность? Чем материальные явления в мироздании отличаются от нематериальных? Физики предполагают, что, возможно, таким отличительным свойством является «масса». Именно наличие «массы» отличает материальные явления Мироздания от нематериальных. С этой позиции, материальными субстанциями являются материя и энергия, ее «питающая» и проницающая все Мироздание. Пространство же выпадает из материальных явлений и становится самостоятельной, нематериальной субстанцией, которую можно рассматривать как некую основу Мироздания, пространственно-временной континуум или, в моей трактовке, «топохрон». Наряду с материей, энтропией, негэнтропией, так в негоэнтропийных теориях К. Шеннона и Л. Брюллиэна обозначается и понимается и определяется сама «информация» как особая субстанция и категория, выражающая ее сущность [11].

Согласно философским и научным представлениям, начиная с античных материалистов: Фалеса и его учеников, Демокрита и других философов-атомистов и, несомненно, «субстанциальной теории» могучего мыслителя античности Аристотеля, – материя существует в двух формах: «вещества» и «поля».

Далее мне хотелось бы опереться, как верному почитателю физики, стремящемуся хоть немного разобраться в ее сложных проблемах, но все же дилетанту в ней, на авторитетные, признанные и не признанные суждения, выкладки, оценки и выводы самых разных физиков, начиная от античных материалистов и переходя к представителям классической и «новой» так называемой, «неклассической физики» науки нашего времени. Сделать это мне показалось предпочтительным и достаточно доступным, «исключая» сложный и многим недоступный математический «аппарат», в изложении выдающегося петербургского физика, лауреата Государственной премии, доктора физико-математических наук, профессора и академика Рэма Георгиевича Баранцева, приверженца и продолжателя развития тернарного подхода в науке, в его замечательной, хотя и не без противоречий и недосказанности, очень сжатой по объему (144 с.) но глубокой и масштабной по содержанию книге «Синергетика в современном естествознании», вышедшей еще в 2003 году [12]. На нее я и буду постоянно опираться в своих рассуждениях по исследуемой мной проблеме субстанций и парадигм современной культуры, но без постоянных, скрупулезных и утомительных ссылок, не опасаясь подозрений в мнимом плагиате. Кроме того, мной, несомненно, будут привлекаться суждения и выводы самых разных ученых, из разных областей знания, взгляды которых мне интересны, близки и полезны в стремлении разобраться с поставленной проблемой в предлагаемой монографии. Важно только отметить, что мне хотелось бы уйти от некоего научного «манихейства», которым буквально пронизана вся наша мировая «безальтернативная наука», т.е. «черное или белое», «так и никак иначе», иначе это ненаучно. Вряд ли полезна и целесообразна такая позиция в современном познании, с постоянно развивающимися и обновляющимися формами и методами исследования Мира во всех его проявлениях и ипостасях. Итак, продолжим разговор о фундаментальных сущностях Мироздания, с учетом сказанного.

Вещество в физике определяется как вид материи, обладающий массой покоя. При этом опираются на те представления о материи, массе и покое, которые существуют пока лишь на интуитивном уровне.

В реальных условиях вещество встречается в твердом, жидком и газообразном состоянии. Это так называемые агрегатные состояния вещества. Они различаются по характеру молекулярного теплового движения. Переходы между ними сопровождаются скачкообразными изменениями физических свойств. При больших отклонениях от нормальных условий возможны иные состояния. Например, в состоянии плазмы: электроны и «голые» ядра при сверхвысоких температурах.

Количество открытых элементарных частиц постоянно растет и сейчас насчитывает более 300 видов. Конечно, ученые их все время стараются упорядочить. Пока преобладает комбинаторная система с такими признаками, как масса, время жизни и спин. По массе различаются барионы (нуклоны), мезоны, лептоны (электроны, нейтрино) и фотон, вообще не имеющий массы покоя. По времени жизни: стабильные частицы (электрон, протон, фотон, нейтрино), квазистабильные (нейтрон) и резонансы. Термин «спин» (англ. spin – вращение) характеризует собственный момент импульса частицы и ее вращение.

Частицы с полным спином – так называемые «бозоны» (мезоны, фотоны). Заряд у всех элементарных частиц оказывается кратным заряду электрона. [13]. Сравнительное изучение элементарных частиц наводило физиков на мысль, что они тоже, как и атомы, не совсем элементарны, а состоят из еще более мелких «кирпичиков» материи.

В 1964 г. М. Гелл-Манн и Дж. Цвейг выдвинули гипотезу кварков. Термин этот был взят из романа Дж. Джойса «Поминки по Финнегану», где его произносит безумец. Теоретически почти все элементарные частицы можно рассматривать как комбинации. Типы кварков названы неожиданно ароматами. Их шесть: up – верхний, down – нижний, strange – странный, charmed – очарованный, beauty – прелестный, truth – истинный. Каждый может находиться в трех состояниях, называемых цветами: желтом, красном, синем. Размеры кварков примерно в 10 раз меньше нуклона, спин – полуцелый, а заряды должны быть дробными [14]. Однако в свободном виде они до сих пор экспериментально не обнаружены.

Понятие поля формировалось постепенно, можно сказать, на протяжении всего XIX века. Как раз оно и положило начало становлению неклассической науки и философии. Понятие поля и его интерпретация пришли гораздо позже и, по-моему, не зафиксирован даже год их появления. Поле — очень странное понятие. Попробуем разобраться в осмыслении понятия поля, разумеется, с позиций физики.

Современная концепция физического поля выросла из идеи электромагнитного поля, впервые осознанной в физически конкретном и сравнительно близком к современному виде Фарадеем, математически же последовательно реализованной Максвеллом — изначально с использованием механической модели гипотетической сплошной среды — эфира, но затем вышедшей за рамки использования механической модели, может, поэтому и названной «демоном Максвелла», с которым с трудом совладал даже гениальный А. Эйнштейн [15].

Полевая парадигма, представляющая всю физическую реальность, на фундаментальном уровне сводящейся к небольшому количеству взаимодействующих (квантовых) полей, является не только одной из важнейших в современной физике, но, пожалуй, безусловно главенствующей. Физическое поле представляется некоторой динамической физической величиной (называемой полевой переменной), определенной во всех точках пространства (и принимающей, вообще говоря, разные значения в разных точках пространства, к тому же меняющейся со временем).

Проще всего наглядно представить себе поле (когда речь идет, например, о фундаментальных полях, не имеющих очевидной непосредственной механической природы) как возмущение (отклонение от равновесия, движение) некоторой (гипотетической или просто воображаемой) сплошной среды, заполняющей все пространство. Например, как деформацию упругой среды. Исторически такая среда называлась эфиром, однако впоследствии термин практически полностью вышел из употребления, а его подразумеваемая физически содержательная часть слилась с самим понятием поля. Тем не менее, для принципиального наглядного понимания концепции физического поля в общих чертах такое представление полезно [16].

Физическое поле, таким образом, можно характеризовать как распределенную динамическую систему, обладающую бесконечным числом степеней свободы.

Включают два основных класса взаимодействующих друг с другом полей:
Фундаментальные фермионные поля, прежде всего представляющие физическую основу описания вещества,

Фундаментальные бозонные поля (включая гравитационное, представляющее собой тензорное калибровочное поле).

С другой стороны, по мере развития квантовой механики становилось все более ясно, что вещество (частицы) обладает свойствами, которые теоретически присущи именно полям.

После создания квантовой механики и достаточно глубокого развития квантовых представлений стало очевидно, что вся материя, в том числе и вещество, описывается квантованными полями: отдельными фундаментальными полями. Одиночными квантовыми возбуждениями фундаментальных полей и являются элементарные частицы. Вопрос о том, что следует считать критерием, позволяющим перенести некое конкретное поле из разряда гипотетических в разряд реальных, довольно тонок [17].

Известный семиолог и писатель Умберто Эко рассматривал культурное поле в «холистском ключе» как область символического производства, где оба вида и формы культуры: массовая и элитарная — не просто сосуществуют, а являются взаимозаменяемыми и взаимодополняющими. У. Эко оценивал так называемые уровни или, можно сказать, парадигмы содержания. Система знаков – это не просто система знаковых средств, но система смыслов [18]. Позволю себе добавить — символов и образов в семантико-семиотических конструкциях.

Первые шаги к освоению понятия «поля» были сделаны, когда пришлось принимать гравитацию как силу, действующую на расстоянии. Это было что-то таинственное. Ньютон писал, что сила есть qualitas occulta (лат. qualitas – качество, свойство; occultus – скрытый, сокровенный, тайный).

С открытием электромагнетизма появилось представление о силовых полях, но, как и гравитационное, электромагнитное поле рассматривалось как нечто вторичное, порождаемое веществом: телами, зарядами, магнитами. Хотя даже в энциклопедическом словаре 1983 года утверждается, что источниками полей являются элементарные частицы. Концепция маятника бинарной парадигмы, качнувшись в другую сторону: первичности вещества и вторичности поля, конечно, была связана с материалистической доминантой физики. Однако последнее время в оппозиции вещество-поле на первый план все больше выдвигается понятие «поля», а частицы вещества рассматриваются как некие сгустки, особенности, сингулярности, порождаемые полем [19].

Мне представляется, что как только мы удивляемся созданию Мира, то начинаем искать Создателя и тогда метафизика из философии становится религией, природа – эволюционным процессом создания и развития самой себя и удивительного, порожденного ею живого существа, с уникальными свойствами формирования сознания и речи, единственного среди всех других земных существ. Культура же становится «культурным полем» битвы религии и науки, или наоборот.

Само поле определяется как вид материи с нулевой массой покоя или как вид материи с бесконечным числом степеней. Рациональное понимание таких формулировок, несмотря на некий редукционизм, встречает затруднения, и поневоле приходится обращаться к интуиции. Существенным подспорьем тут служит концепция физического вакуума, под которым понимается основное, т.е. энергетически низшее состояние поля. Иными словами, это материальная среда, изотропно заполняющая все пространство, ненаблюдаемая в невозмущенном состоянии и проявляющаяся через флуктуации, в том числе и в полевом состоянии [19].
 
Материя существует сама по себе и как бы «погружена» в «пространство» и «время». Поэтому отношение между пространством, временем и материей выражалось в отношении, в котором они выступали как самостоятельные субстанции.

Нерелятивистская классическая механика рассматривает «время» как универсальную величину измерения, которая является однородной во всем пространстве и которая отделена от «пространства». Классическая механика предполагает, что время имеет постоянную скорость течения, которая не зависит от состояния движения наблюдателя или внешних факторов и условий.

В обычном пространстве позиция определяется тремя числами, известными как размерность. В декартовой системе координат они называются x, y и z. Позиция в «пространстве-времени» называется событием, и требует указания четырех чисел: трехмерное местоположение в пространстве, а также положение во времени Таким образом, «пространство-время» четырехмерное. Событие — то, что происходит в определенное мгновение в одной точке «пространства-времени», представленной набором координат: x, y, z и t. [20].

С позиций апофатики следует, что «поле» ни есть «вещество». т.е. не имеет субстанции и субстрата, материального носителя, а значит и не материально. Это выглядит, по меньшей мере, парадоксальным, странным, непонятным, необъяснимым, бессмысленным или буквально абсурдным и попросту невозможным парадигмальным нонсенсом. Следовательно, «поле» — это чисто энергийное проявление, не имеющее материального носителя или субстрата, что предстает также как некий абсурд или парадокс. Верно и то, что никакая энергия и никакая информация не могут существовать сами по себе, не имея субстрата и хоть какой-нибудь даже тончайшей, почти бесплотной субстанциальной основы.

Континуальные свойства «пространства-времени» позволяют утверждать, что физические законы не должны зависеть от того, в какой момент времени мы их рассматриваем, в какой точке пространства и в каком направлении. Это утверждение кажется тривиальным, но из него следует весьма нетривиальный результат: каждой симметрии соответствует сохранение некоторой физической величины.

В каждой точке космического вакуума — присутствуют поля, одновременно, как минимум, от всех частиц, имеющихся в Мироздании, и вакуум — заполнен полями до отказа! но тем не менее, вакуум — прозрачен и бесплотен, ибо таковы — и поля. В результате, вакуум — не пустота, и пустоты таким образом, не существует вообще, ибо все вокруг — до отказа заполнено (безграничными) полями. Но при этом, это отсутствие пустоты — нисколько не препятствует движениям частиц. [21].

Понятие «вакуума» воскрешает в памяти существовавшее когда-то представление об эфире как гипотетической всепроникающей среде, переносящей электромагнитное воздействие. Механическая интерпретация эфира встретилась с большими трудностями, которые привели к отказу от механических полевых моделей уже к концу XIX века.

В последнее время эта гипотеза возрождается под именем планкеонного эфира [22]. Суть фундаментальных следствий гипотезы о существовании «планкеонного эфира», касающихся свойств «пространства-времени», атомизма, размерности вещественных объектов, связи известных видов материи с планкеонным эфиром и других элементов физической картины мира. В настоящее время все заметнее становятся признаки глобального кризиса в наиболее фундаментальной области науки — физике. Причины этого кризисного состояния коренятся в наиболее глубоких существующих представлениях и, в частности, касаются вопросов о свойствах «пространства–времени» и связанных с ними закономерностей, проявляющихся на предельных микро- и мегамасштабах. Как показывают современные теоретические исследования, на предельно малых масштабах обнаруживаются материальные объекты — «планкеоны», которые в силу своих особенностей могут служить отправной точкой для построения объединенной физической теории.

Открытие экстремальных инвариантных свойств планкеона обостряет потребность в новой научной парадигме, а с другой стороны — создает научную базу для попыток решения данной проблемы. Наиболее существенные новации, которые могут быть обоснованы с учетом свойств планкеона, — это возвращение в квантовую физику, дискретного пространства–времени [23], следовательно, в квантовую теорию – поля и его реального существования, онтологию понятий эфира

Итак, смена доминант, характерная для переходного периода в бинарной парадигме, происходит и в оппозиции «вещество-поле». На таком этапе динамического баланса имеется больше шансов увидеть третий фактор, ведущий к целостности. В качестве гипотезы академик Р.Г. Баранцев предлагает следующую триаду фундаментальных аспектов материи: «вещество – поле – сила» [24].

По мере углубления в природу вещей физики и философы подобрались и к вопросу о связи происходящих событий со свойствами «пространства-времени», что весьма заинтересовало меня и привело к введению в сферу культурологических исследований понятия «топохрон», о котором уже не раз упоминалось в данной статье, а ранее, в ряде статей в самых разных изданиях и это понятие и в дальнейшем будет широко использоваться в моих культурологических исследованиях. Имеется довольно любопытное и малоизвестное определение информации, как «множество состояний ее носителя, упорядоченное относительностью множества состояний ее источника». Это определение неожиданно позволило приблизиться к лучшему пониманию субстанциальной природы основы информации как ризоматического или ризомоморфного ее состояния.

Многомерное культурное пространство не может существовать в одной сфере и требует выхода за границы локальных культурных различий и разных мировоззрений человечества, новые пути развития, новые ценности, новые культурные модели. Среди которых в эпоху постмодернизма особенно выделяется ризоматическая модель культуры.

Авторами ризоматической модели культуры являются Ф. Гваттари и Ж. Делез, которые, критикуя предшествующие идеи множественности и задумываясь о состоянии современной культуры и перспективах ее развития, предложили новую модель культуры, воплощающую нелинейный тип бесструктурных связей [25]. Об этом мной довольно подробно излагалось в большой четырехчастной статье «Информационно-ризомоморфная основа коммуникативной парадигмы современной культуры» в четырех номерах ЭЖ «Культура культуры» (2, 3 – 2019; 1, 2 – 2020).

Мне представляется весьма глубокой и значимой для моего исследования гипотеза известного и довольно парадоксального культуролога профессора А.А. Пелипенко «о существовании культурного поля, во многом аналогичного биологическому полю». Иначе говоря, исследователь приходит к идее, что культуры в их разнообразии обладают определенным еще системно не исследованным энергетическим потенциалом и возможностью обмениваться социокультурным опытом, т.е. коммуницировать между собой. [26].

Несомненно, это оригинальное и интересное предположение, но как каждая гипотеза требует верификации, т.е. должного научного обоснования, проверки, аргументации и подтверждения, но глубоко уважаемый мной профессор Андрей Анатольевич Пелипенко уже, к сожалению, не сможет сделать этого сам из-за неожиданного и безвременного его ухода из жизни. Мне эта его идея весьма близка, и, как смогу, попытаюсь ее развить на базе его статьи и моего исследования субстанций и парадигм современной культуры в представляемой монографии, где энергийно-субстанциальной полевой природе культуры посвящена отдельная глава.

Хотелось бы сразу заметить некоторую ограниченность аналогии автором гипотезы существования «культурного поля» только с «биологическим полем», сравнительно недавно получившем право на признание и существование как реального естественнонаучного феномена и, нехотя, все же принятого научным сообществом. Причем, далеко не всеми учеными «поголовно», как возможный объект научного исследования, а не квазинаучная «фантасмогория», полная мистического, колдовского, таинственного наполнения и даже мистификации.

Речь идет о полевых свойствах культуры и ее структурно-операциональной единицы – смысла. Ничего неожиданного, пишет сам А.А. Пелипенко, в такой постановке вопроса нет, и с этим можно вполне согласиться. О полевой природе культуры и смысла пишут в последнее время нередко [27].

Единственное, что хотелось бы заметить, – не совсем объясненное сведение автором гипотезы сложнейшего и мало исследованного и убедительно эксплицированного, но до сих пор не проясненного понятия «смысл» до странной структурно-операциональной единицы [28].

А.А. Пелипенко выдвинул интересную гипотезу. Состоит она в том, что Культура вообще, и локальные культурные системы (ЛКС) в частности, в глубинной своей онтологии представляют собой полевые образования (структуры), в числе свойств которых – способность к нелокальным взаимодействиям [29].

Но в каком значении здесь можно говорить о поле: в прямом или метафорическом? Если в прямом, т.е. естественнонаучном, то тогда культура должна обладать свойствами физических полей: гравитационных и электромагнитных. По-видимому, культурное поле такими свойствами не обладает. Если же допустить, что между прямым и метафорическим пониманием поля возможен некий паллиатив: метафорическое понимание с элементами относительно прямых соответствий или аналогий по отдельным признакам, то концепт культурного поля (КП) может быть признан вполне правомерным; ведь утвердился же, наконец, в науке термин биополя [30]. Для этого требуется принять более широкое, нежели физическое, определение поля, которое в самом обобщенном виде может быть обозначено как некая среда, в которой действуют определенного рода силы и излучения. При этом природа и функции этих сил и излучений вовсе не обязаны укладываться в законы гравитационных или электромагнитных полей, хотя некоторые параллели вполне возможны.

Вот одно из приведенных в качестве аргумента восприятий и толкование этого неуловимого по содержанию и назначению понятия: «Смысл ведет себя как полевое образование, а логика находится в русле синтагматических отношений (это, скорее в области лингвистики, а не логики – В.Г.).

Смысл приспосабливает любую форму под свои функции, его главная интенция – быть выраженным, а логика определяется соотношением объективной реальности высказывания» [31]. С подобным утверждением трудно согласиться в силу его неаргументированности и неточности «главной интенции», которая все же заключается не просто в «выражении» смысла, а в его «понимании», иначе коммуникация или тем более общение не состоятся. Хотя автор, справедливо замечает, что существуют «неизбывные разногласия» по поводу того, что такое смысл вообще. [32], но как бы не придает серьезного значения подлинной интенции смысла, а это на мой взгляд – главное. Он обращает внимание на другую, более специфическую проблему о метафорической, а не научной презентации интересующего его и не многих еще культурологов, в том числе и меня, другого важнейшего, а может, и основного для нас с ним понятия «культурного поля». С этим можно согласиться, но все же не полностью, так как сегодня больше присутствует научный исследовательский интерес и соответствующая научная терминология.

Профессор А.А. Пелипенко признает, что существование реального или даже виртуального концепта «культурного поля», не будучи в полной мере теоретически и экспериментально доказано, все же подтверждает право на свое существование, потому что способен объяснять некоторые феномены, которые другие теории объяснить не могут. Например, энергии полевых процессов и взаимодействий в разных системах различаются не только количественно, но и качественно. Обладая разной «структурой», эти энергии эволюционируют вместе с их системами-носителями от более сильных и «грубых» до более слабых, но «тонких». Вообще, структура энергии напрямую зависит от онтологии ее носителя. Это обстоятельство и обеспечивает «ускользание» эволюционирующих систем от нарастания энтропии в соответствии с неумолимым вторым началом термодинамики. Полевые образования различаются прежде всего характеристиками действующих в них энергий, которые в смыслогенетической теории соотносятся с интенциями, структура культурного поля включает в себя сеть ячеек-носителей, преобразующих простые и менее организованные формы энергии (интенционально-энергийные потоки) в излучения культурно-смысловой индукции [33].

Мне весьма близки идеи Андрея Анатольевича Пелипенко о природе и формах существования и проявления культурного поля. Более того, я, к сожалению, не успел познакомиться при его жизни со статьей «Культура как полевое образование» и мы не смогли поговорить о близких нам проблемах полевых структур культуры и «смысла» Невольно, но мы только подошли с Андреем Анатольевичем в разное время и разными путями, с разных сторон к исследованию актуальнейшей и не решенной до сих пор проблемы теории поля в культуре. Поэтому я и рискнул взять на себя нелегкий, но, как мне представляется, необходимый труд комментатора взглядов и посильного развития нетривиальных идей замечательного ученого, не успевшего в столь короткой для него жизни закончить свое исследование, сохраняя о нем благодарную память.

Надеюсь, это вовсе не значит, что мне нужно во всем соглашаться и только славить ушедшего автора. Мне думается, это не понравилось бы и самому профессору А.А. Пелипенко, зная его принципиальность в научных вопросах и самостоятельность оценок и выводов, часто расходившихся с общим мнением. В этом, на мой взгляд, и ценность и значение его трудов и, как он сам выражался, «постулативных позиций», замыслов и высказываний.

Следовательно, мне нужно рассмотреть и исследовать в качестве гипотетической своеобразной полевой информационно-ризоматической субстанциальной основы парадигмы современной культуры. Эту мою догадку необходимо подтвердить или отвергнуть как неподходящую или неверную. В этом, собственно, и заключается цель и задачи исследования выявленной и сформулированной теоретической и практической актуальнейшей из проблем «аксиологической коммуникологии» культуры и пульсирующей поливалентной и гипервалидной информационно-ризомоморфной полевой основы коммуникативной парадигмы современной культуры. Это и составляет цель исследования выявленной и поставленной проблемы, изложению возможных вариантов решения которой и посвящена многоаспектная сложная, но вероятно весьма важная новая монография, главу из которой, с необходимыми сокращениями, предлагаю читателям известного и авторитетного культурологического журнала.
 

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] См.: Грачев В.И. Коммуникация – Ценности – Культура (опыт информационно-аксиологического анализа). Монография. СПб.: Астерион, 2006. 248 с.; Грачев В.И. Современная художественная культура: парадигма или дискурс?! (компаративно-аксиологический анализ) Монография. СПб.: Астерион, 2016. 274 c.
[2] Соколов А.В. Философия информация: профессионально-мировоззренческое учебное пособие. СПб.: СПбГУКИ, 2010. 268 с.
[3] См.: Лосев А.Ф. Философия, Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. 525 с.
[4] Философский энциклопедический словарь М.: Сов. энциклопедия, 1983. 840 с.
[5] См.: Декарт Р. Соч.: в двух томах. М.: Мысль, 1989.
[6] См.: Оствальд В. Натурфилософия. СПб.: Библиотека самообразования, 1903.
[7] См.: Храмов Ю.А. Физики: Биографический справочник / Под ред. А.И. Ахиезера. Изд. 2-е, испр. и дополн. М.: Наука, 1983. 400 с.
[8] Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика,1994. 528 с.
[9]  Аристотель. Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1983.
[10] Белый А. Указ. соч.
[11] См. Шеннон К. Работы по теории информации. М.: ИЛ, 1966; Брюллиэн Л. Теория информации и наука. М.: ИЛ, 1968.
[12] Баранцев Р.Г. Синергетика в современном естествознании. СПб.: СПбГУП, 2003.
[13] Там же.
[14] Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965.
[15] Баранцев Р.Г. Указ. соч.
[16] Там же.
[17] Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: Петрополис, 1998. 432 с.
[18] Баранцев Р.Г. Указ. соч.
[19] Там же.
[20] Там же.
[21] Там же.
[22] Там же.
[23] Там же.
[24] Там же.
[25] Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома. Введение. М.: Минюи, 1976.
[26] Пелипенко А.А. Культура как полевое образование // Культура культуры. 2015. № 1.
[27] Там же.
[28] Там же.
[29] Там же.
[30] Там же.
[31] Там же.
[32] Там же.
[33] Там же.

© Грачев В.И., 2020

Статья поступила в редакцию 8 мая 2020 г.

Грачев Владимир Иннокентьевич,
доктор культурологии, профессор
Ленинградского государственного
университета им. А.С. Пушкина
e-mail: vig1947@mail.ru