Э.А.Орлова

Формы социальных и культурных процессов:
к методологии изучения

Аннотация. В статье обосновывается необходимость изучения форм социокультурных процессов и показываются существующие для этого познавательные возможности.

Ключевые слова. микродинамика, парабола, процесс, рост, синусоида, форма процесса, цикл, эвольвента, эволюция.


Введение

Изучение социокультурной динамики на макро- и микроуровнях сегодня осуществляется без специального определения форм процессов, составляющих ее аналитические единицы. Принято неправомерно разводить и расширять значение понятий «развитие» и «эволюция», которые сегодня отождествляются с любыми конфигурациями изменений в обществе и культуре. Не принимается во внимание, что, во-первых, этимологически оба понятия являются полными синонимами, а, во-вторых, описываемая ими форма процессов – отнюдь не единственная, с которой можно соотносить закономерности социальной и культурной изменчивости.

Обращение к теме «формы социальных и культурных процессов» позволит дифференцировать конфигурацию и стадиальность движения, характерные для каждой из них. Соответственно появляется возможность установить диагноз и прогнозировать закономерности динамики изучаемого объекта. Для этого есть определенные научные основания. По аналогии с базовыми формами непрерывных процессов, представленных в рамках математического анализа, можно наметить идеально-типические конфигурации и синергетический эффект последовательных социальных и культурных изменений и обосновать целесообразность такого методологического приема.

В этой связи предполагается решение следующих задач:

• охарактеризовать математическое значение основных форм непрерывных процессов (синусоида, парабола, эвольвента);

• определить предметный (социальный, культурный) смысл каждой из этих форм (волнообразные изменения, рост, эволюционные изменения);

• показать различия в социальных и культурных последствиях осуществления каждой из форм процессов с точки зрения возможного контроля над продолжением их воспроизведения или с изменением их конфигурации;

• обосновать методологическую целесообразность дифференциации форм и стадий процессов, составляющих представления о социокультурной микродинамике.

В данном случае предметную область изучения можно обозначить как социальную и культурную изменчивость, а объект – как закономерные процессы, в пределах которых она может быть описана. Логика рассуждений выстраивается гипотетико-дедуктивным и номотетическим способами.

Предлагаемая методологическая позиция может быть эффективной с познавательной точки зрения при соблюдении следующих ограничений:

• принимаются во внимание только непрерывные процессы;

• речь идет об идеально-типических формах процессов;

• предполагается, что процессы имеют начало и конец;

• переходы от одной формы процесса к другой не изучаются;

• процессы рассматриваются на уровне социокультурной микродинамики;

• обращение к математическому анализу предполагает проецирование его логики на предметную область социокультурной реальности, а не использование его средств для расчетов траекторий процессов, происходящих в обществе.

Методологические основания изучения социальных и культурных процессов

Формы процессов, описываемые в рамках математического анализа обычными линейными уравнениями, характеризуются следующей внутренней конфигурацией:

• синусоида представляет гармонические колебания функции от максимума к минимуму значения в определенных заранее установленных пределах. Иными словами, приращение функции закономерно возрастает от нулевого до заранее заданного экстремального значения. Затем она начинает убывать зеркальным образом вплоть до известного отрицательного минимума. После этого ее значение вновь начинает увеличиваться вплоть до нуля. Таким образом, речь идет о полном цикле, где две первых стадии представляют собой положительное зеркальное возрастание и убывание значения функции, а две других – убывание с последующим возрастанием со знаком минус. Таким образом, движение ограничено по оси ординат, но по оси абсцисс не имеет ограничений.

• парабола устанавливает пределы приращения значения функции во времени. Речь идет о том, что количественное увеличение того, что описывает функция, не может быть бесконечным, и в каждый установленный момент времени продолжение процесса в параболической форме предполагает ограничение роста по оси абсцисс. В то же время по оси ординат движение во времени не имеет ограничений.

• эвольвента описывает разворачивание значения функции по расширяющейся спирали. В этом случае приращение значения функции в каждый момент времени ограничивается по обеим осям координат. Однако само расширение площади, описываемой изменением функции, не имеет предела.

Так в самом общем виде может быть охарактеризована закономерная изменчивость, описываемая определенными формами процессов, которые она принимает. Обозначенные выше изменения функций, представленные в рамках математического анализа в виде алгебраических формул и геометрических кривых, а также ограничиваемых ими площадей, не исчерпывают всей полноты изменчивости. Однако здесь они выделены потому, что в контексте социальнонаучных исследований, относящихся главным образом к историческим масштабам времени и к крупномасштабным объектам (общество, цивилизация, человечество), речь идет о подобных формах – волнообразные процессы, рост, развитие.

Схематическая представленность форм социальных и культурных процессов

Следует подчеркнуть, что названия процессов в социологии и культурной антропологии использовались скорее метафорически, чем инструментально. Исключения были локальными. В рамках раннего эволюционизма (начало ХХ века) исследователи общества и культуры предпринимали попытки выделить стадии исторического развития человечества и обусловливающие его факторы. Волнообразные процессы подробно рассматривались в экономике (кондратьевские волны); предпринимались попытки подводить под них возрастания и спады в других областях социокультурной жизни (демография, миграции, заболевания и т.п.). Однако при этом использовались статистические исчисления, а не средства математического анализа. Что касается понятия роста, то оно широко использовалось, но соответствующая ему организация движения не рассматривалась. Так, в 1960-е годы участники Римского клуба и некоторые социологи говорили о «пределах» роста. Тем не менее, они не уделяли внимания его анализу как определенной формы социального/культурного процесса и выявлению его движущих сил.

В то же время этим направлениям изучения социальной и культурной динамики сегодня соответствуют значительные объемы теоретических соображений и эмпирических данных. Однако в области социальных наук интерес к устойчивым характеристикам социокультурной реальности (структурно-функциональный анализ общества и культуры) и по сути дела отказ от изучения макромасштабных исторических закономерностей  обусловили полное невнимание к теме форм социальных и культурных процессов. Как известно, сегодня любые изменения в пространстве человеческого существования называются развитием, внутреннее строение, направленность и последствия которого фактически не определяются. Исследования в этой области оказываются вполне возможными, если перейти с макро- на микроуровень и соответствующим образом поменять масштабы времени и объектов изучения, принимая во внимание логику рассуждений, характерную для математического анализа.

Идею пределов изменчивости в отношениях людей с окружением можно выразить через понятие адаптационных возможностей представителей изучаемой социокультурной единицы, которыми они располагают в настоящем и потенциально могут реализовать в обозримом будущем. Адаптационные возможности трактуются здесь как доступные им способы поддержания приемлемой жизненной среды в границах контроля над ее реальными и возможными изменениями. С этой точки зрения воспроизведение социального/культурного процесса определяется подконтрольностью людям динамики определенной совокупности связей с окружением, отвечающей их запросам. Соответственно названные ее идеально-типические формы можно представить в терминах феноменов, порождаемых людьми в ходе взаимодействий и коммуникаций, (артефактов – вещественных, идеациональных, образных, инструментальных, регулятивных, оценочных) [1] и в качестве трендов, синергетически объединяющих определенные элементы окружения, что преобразует их в соответствующие процессы.

Волнообразные изменения. Волнообразный процесс определяется как повторяющаяся последовательность набора определенных фаз или состояний. Внутренняя структура такого процесса обусловлена тем, что значения определенных его переменных то возрастают, то снижаются до некоторой фиксированной величины относительно определенного среднего уровня. Если у таких колебаний значений переменной обнаруживаются периодичность с определенной частотой и амплитуда, можно говорить о ритме процесса и характеризовать его как волнообразный. Наличие колебаний и ритмов свидетельствует о том, что система имеет механизмы самоорганизации.

Общий характер таких процессов описывается теорией колебаний, имеющей столь же абстрактную форму, как общая теория систем и потому так же, как она, применимой к любому объекту, проявляющему соответствующие характеристики.

Такая форма динамики социального или культурного объекта (социальной системы, совокупности артефактов, процессов социального взаимодействия и коммуникации) в данном случае рассматривается как динамический ответ на адаптационные императивы. Форма изменчивости предполагает необходимость колебаний его количественных характеристик. Вначале их значение (количество составляющих, интенсивность реализации, скорость осуществления адаптационно значимой активности) возрастает до верхнего предела. Затем оно убывает до нижнего предела. Границы изменчивости определяются возможностями людей контролировать волнообразность отношений с окружением.

Попытки выделения циклических процессов в истории предпринимались неоднократно. Изучались политические, хозяйственные волны, отыскивались ритмы в динамике искусства, науки, рассматривались циркулярные закономерности повседневной реальности. Значительное внимание уделялось изучению жизненного пути индивида, результаты которого все больше осознаются как надежная мера для оценки социокультурной динамики на микроисторической шкале времени (порядка ста лет).

Понятие «цикл» применительно к социокультурной динамике носит весьма условный характер, если иметь в виду его словарное определение как совокупности явлений, процессов, составляющая кругооборот в течение определенного промежутка времени [2]. По-видимому, более уместным можно считать представление о волнообразных (повторяющихся или «обратимых») процессах, относящееся к изменениям, «которые в каждый данный момент имеют свое направление и, следовательно, постоянно меняют его, при которых явление, находясь в данный момент в одном состоянии и затем меняя его, рано или поздно может вновь вернуться к исходному состоянию» [3].

Существует несколько типов классификации динамических ритмов, позволяющих определить формы социокультурных процессов в качестве фазовых, волновых, ритмических. Простейшей формой можно считать двухфазовую. Она выделяет два возможных состояния рассматриваемой социокультурной переменной: возрастание и убывание. Таким образом оцениваются, например, на первой стадии анализа динамические статистические ряды, представляющие, скажем, валовой национальный продукт и доход, заболеваемость, преступность, членство в партиях, религиозных общинах и т. п. В результате динамика представляется как смена возрастаний и убываний величины рассматриваемой переменной (или набора переменных) и выявляется их ритмический рисунок (частота) во времени. Такая оценка социокультурной динамики имеет значение при построении общей картины изменений, происходящих в обществе и культуре в относительно длительные промежутки времени, но не превышающие нескольких десятилетий. Другая ритмическая форма для социокультурных систем предполагает выделение трех фазовых состояний. Такой подход связан с определением начала, перелома и окончания каждой фазы [4]. Трехфазная концептуализация динамики рассматриваемых социокультурных переменных не просто фиксирует подъемы и спады их значений, но обозначает форму движения от подъема к спаду. Таким образом, подобная модель позволяет формулировать содержательные гипотезы о характере качественных преобразований, происходящих в рамках рассматриваемой области культуры. Следует отметить, что трехфазная ритмическая форма является прототипичной для построения более сложных моделей. Можно с уверенностью предполагать, что выделение дополнительных фаз в рамках цикла представляет собой уточнение характера движения рассматриваемого процесса, заполняет промежутки между тремя основными точками, характеризующими его направленность и форму.

При исследовании волновых процессов, происходящих в социокультурных системах, предметом наблюдения обычно становятся ритмические смены таких их параметров, как открытость – закрытость, структурное усложнение – упрощение, большая или меньшая степень динамизма. Однако следует подчеркнуть, что для системы в целом фиксация ритмичности – это всего лишь описание, но никак не объяснение происходящих изменений. Дело в том, что различные ее компоненты характеризуются специфичными «собственными» темпами динамизма. Поэтому, например, в политике или науке события сменяют друг друга быстрее, чем в сфере права. В то же время возможны состояния общества, когда ускорение или замедление смены событий характеризует все его основные области: экономическую, социально-организационную, познавательную.

Сходные явления можно наблюдать и в образе жизни людей. Эта комплексная категория объединяет в общий процесс различные культурные формы жизнедеятельности, в которых «участвует» индивид. В динамике этого процесса можно выделить установившиеся, структурно стабильные, и проблемные, структурно нестабильные ситуации, чередование которых может быть представлено как его ритмическая форма. Наконец, в социокультурной системе любого уровня можно выделить состояния, характеризующиеся либо схождением (конвергенцией), либо расхождением (дивергенцией), либо параллельным движением тех процессов, которые являются социально значимыми, то есть оказывают влияние на изменение форм поведения и взаимодействия большинства его членов. Все названные параметры последовательных и периодичных изменений, происходящих в отдельных областях социокультурной жизни, могут рассматриваться как показатели их фазовых состояний. Следовательно, выделение таких показателей послужит основанием для вывода о том, что динамика рассматриваемой системы имеет волнообразную (в пределе циклическую) форму.

Чаще всего при изучении социокультурной динамики применяется построение временных статистических рядов, характеризующих движение переменной (социальное расслоение, политические движения, социальная итерация и т. п.) в терминах специально построенных количественных показателей, отслеживаемых в фиксированный промежуток времени. Установление достоверного динамического ряда определяется теоретически обоснованной организацией исследовательской ситуации. Во-первых, время наблюдения следует выбрать так, чтобы можно было выявить, по крайней мере, одно полное колебание. Во-вторых, внутренняя разбивка этого временного промежутка на более мелкие интервалы должна быть такой, чтобы с необходимой степенью подробности описать последовательность изменений рассматриваемой переменной.

Все эти параметры исследовательской ситуации обусловливаются основными задачами динамического анализа: выявление общего направления движения переменной и внутренней формы ее значения, в частности, периодических изменений. Соответственно в пределах выбранного промежутка времени определяются:

• общее направление и форма движения переменной (тренд);

• более или менее регулярные колебания значений переменной относительно тренда;

• случайные (непериодичные) отклонения значений переменной относительно тренда.

В этом случае тренд описывает систематическое изменение одних и тех же показателей в течение длительного периода времени. В социальных науках в зависимости от объекта, от его собственной внутренней «склонности» к изменчивости этот период, как свидетельствуют результаты исследований, может измеряться неделями, месяцами, годами, десятилетиями и даже столетиями. Если в динамическом ряду обнаруживается регулярность изменений, можно говорить о закономерном процессе движения переменной. Если такая регулярность отсутствует, то следует вывод, что либо изменчивость носит случайный характер, либо выбран слишком малый для объекта, не соответствующий внутренним ритмам его колебаний промежуток времени.

Выявление формы изменчивости переменной подразумевает рассмотрение колебаний ее значений относительно тренда. В результате динамический ряд оказывается разделенным на части с однородными изменениями значений переменной. Например, вверх или вниз по отношению к тренду. Затем определяется периодичность этих колебаний. Если они не носят регулярного характера, процесс не является волнообразным, а имеет какую-то иную форму (например, эволюции или роста). Если же они периодичны, то есть полностью или в основном повторяют свои параметры, свою форму через определенные, более или менее одинаковые промежутки времени, можно говорить о волновом характере процесса. В пределе этот процесс может быть описан с помощью математической модели периодической функции. Изучение отклонений в значениях переменной по отношению к тренду проводится с целью выделения пиков, по которым можно судить о периодах ритмических колебаний. Для математического описания такого рода ситуаций существует специальный инструмент – спектральный анализ. Он обеспечивает возможность систематическим образом обобщить амплитуды и частоты колебаний и представить форму исследуемого процесса. Однако это лишь одна сторона вопроса. Дело в том, что каждая из рассматриваемых социокультурных переменных существует не сама по себе, но в определенном контексте. Ее изменения, следовательно, обусловлены не только внутренними (эндогенными) факторами, но и взаимодействием с элементами окружения (экзогенными причинами). Скажем, уровень преступности в обществе связан с такими его характеристиками, как степень устойчивости социальной структуры, скорость миграционных процессов, темпы урбанизации, мера эффективности существующих нормативных систем и т. п. Поэтому для каждого тренда необходимо в статистическом выражении выстроить соответствующую ему социокультурную «среду», где его взаимодействие с окружающими факторами оказывается наиболее значимым. Более того, следует установить внутренние колебания этого фона с тем, чтобы проследить соответствия и расхождения в интенсивности изменчивости между ним и рассматриваемой переменной. В рамках статистического анализа причинные зависимости этих параллельных динамических рядов, разумеется, не выявляются. Но определенные гипотезы сформулировать вполне возможно.

Имеющийся опыт исследований [5] позволяет выделить следующие основные принципы анализа связей между внешними и внутренними ритмами динамики изучаемой ситуации:

• Периодичные изменения тренда и внешнего фона рассматриваются как параллельные процессы, между которыми выявляются зависимости с помощью корреляционного, регрессионного и фазово-пространственного анализа.

• Внутренний ритм процесса описывается на основе анализа отдельных событий, связанных с рассматриваемой переменной. Внешний фон представляется через общие тренды той совокупности переменных, от которых предположительно зависит форма изучаемого процесса.

• В рассматриваемых параллельных процессах выделяются наиболее показательные точки соответствия (максимумы, минимумы, пересечения). На основании их выделения можно строить гипотезы относительно характера внешней обусловленности изменений в рамках изучаемого тренда.

Из сказанного следует, что волновые концепции социокультурной динамики представляют собой удобные абстракции, позволяющие оценить динамику тех переменных системы, которые могут без потери познавательной значимости сводиться к дихотомии «больше – меньше». В таком случае значимой характеристикой этой переменной в основном являются такие колебания ее величины относительно какого-то установленного уровня, которые описываются с помощью последовательных закономерных связей. При исследовании социокультурной жизни можно говорить не об абсолютно, но только относительно волнообразных процессах. С этой идеей здесь связывается представление о возможности повторения во времени определенного состояния системы или ее элементов. Однако совершенно очевидно, что каждая новая «волна» реализуется в новых социокультурных условиях, и потому отнюдь не является простым повторением предыдущей. Таким образом, процесс может быть назван волнообразным лишь в некотором условном, абстрактном смысле.

Концепция роста. Изменения объекта, характеризуемые как рост, предполагают количественное приращение однокачественных или разнокачественных элементов социокультурного пространства (структурно-функциональных составляющих социальной системы, вещественных и/или символических артефактов, событий в пределах социального взаимодействия и/или коммуникации). Адаптация в этом случае определяется как сохранение формы процесса за счет контроля над пределами увеличения многообразия или скорости изменения компонент жизненной среды.

Наиболее показательными в этом отношении может быть ряд работ, выполненных примерно одними и теми же авторами на основе доклада Римскому клубу «Пределы роста», опубликованному в 1972 году [6]. Здесь приводились результаты компьютерного моделирования роста человеческой популяции и исчерпания ресурсов, необходимых для ее выживания. В 1993 году Д.Х. Медоуз, Д.Л. Медоуз и Й. Рандерс опубликовали книгу под названием «За пределами роста». Авторы на основе 20-летних сбора и анализа данных внесли некоторые коррективы в сценарии процессов, построенных в рамках первоначальной модели. Последняя обновленная версия доклада была опубликована в виде книги в 2004 г. под названием «Пределы роста: 30 лет спустя» [7].

Модель построена на пяти взаимосвязанных параметрах, каждый из которых характеризуется собственной динамикой роста, – численность населения Земли, индустриализация, производство продуктов питания, истощение природных ресурсов и загрязнение окружающей среды. Авторы показали, что динамика соответствующих процессов неравномерна. «По некоторым показателям пределы роста уже достигнуты (производство с/х продукции на душу населения, вылов рыбы), по другим будет достигнут в ближайшее время. Скорость потери сельскохозяйственных земель возрастает, приходится включать в оборот всё менее и менее ценные участки, при этом современные методы сельскохозяйственного производства не способствуют сохранению почвы. Всё хуже становится и ситуация с пресной водой. Подробно анализируется также ситуация с невозобновимыми источниками сырья и энергии» [8]. В 2008 Г. Тёрнер (Австралия) сравнил прогнозы, высказанные в работе «Пределы роста», с тем, что произошло по каждому из показателей в течение 30 лет, прошедших после публикации [9], и пришел к выводу, что динамика ряда из них соответствует прогнозам, приведенным в докладе.

Еще в самом начале его авторы предлагали выход из критического состояния путем перехода от бесконтрольного роста соответствующих процессов к их контролируемому развитию (sustainable development) [10]. Результаты анализа данных, полученных всеми авторами, свидетельствуют, что политико-экономических механизмов регулирования роста как в локальном, так и в глобальном масштабах оказывается недостаточно. Предполагается интегрировать в их совокупность имеющиеся и перспективные технологические достижения, которые не будут препятствовать динамичности связей людей с окружением, с одной стороны, и помогут сохранять контроль над ними – с другой. За последние годы под влиянием критики в модель были добавлены критерии такого рода: ограничение рождаемости, «зеленые» технологии в сельском хозяйстве, энергосбережение, рынок и др.

Общие выводы авторов указывают на несоответствие современной политико-экономической парадигмы решению тех глобальных проблем, перед лицом которых оказалось человечество. При бесконтрольном использовании природных ресурсов для своих нужд, обогащение представителей правящих и деловых кругов через финансовые институты и видение только ближайшего будущего весь комплекс технологий сам по себе не предотвратит продолжение современных кризисных тенденций. А некоторые критики этой позиции, соглашаясь, что рост не может быть беспредельным, полагают, что его преднамеренный контроль вызовет дополнительные проблемы по сравнению с естественным ходом событий. Кроме того, они подчеркивают, что в современных условиях решение глобальных проблем технологическим путем не снимает необходимости дальнейшего роста. Его преждевременное прекращение обречет миллиарды человек на постоянную нищету [11]. При этом подчеркивается, что экологическая система продолжает функционировать даже тогда, когда разрушается антропогенными факторами.

Однако в современном научном мире идея бесконечного научно-технического развития периодически подвергается сомнению. Ставится вопрос: могут ли пределы роста быть следствием фундаментальных законов природы [12], в том числе человеческой. По-видимому, проблемы, выявленные теми, кто изучает процессы роста, не могут быть решены только на уровне связи экономического и экологического знания. Необходимо обращение к социологическому и культурно-антропологическому знанию. Ведь именно люди как члены различных обществ и носители разных культур породили и воспроизводят ситуацию, когда постоянное приращение артефактов (вещественных, социально-структурных, символических) уже вышло из-под их контроля. Создание же глобальной социокультурной системы с единым центром рационального управления происходящими процессами, как свидетельствует практика, оказывается невозможным.

Эволюционная форма изменчивости. Эволюционное изменение (развитие) социокультурной системы (сообщества, процесса взаимодействия и/или коммуникации, культурной темы) представляет собой наиболее изученную в социальных науках форму динамики в отношениях людей с окружением. В этом случае сохранение самотождественности исходной единицы во времени определяется ее внутренней дифференциацией с последующей интеграцией образовавшихся в результате элементов и повышением уровня ее организации. Иными словами, адаптация предполагает контролируемую экспансию системы.

Концепция эволюции была предложена еще Г. Спенсером. Утверждалось, что необратимые изменения культурных феноменов осуществляются в направлении от относительно неопределенной, бессвязной гомогенности к относительно более определенной согласованной гетерогенности. Это происходит благодаря постепенной дифференциации и интеграции [13].

Эволюционизм вплоть до настоящего времени остается наиболее влиятельной научной моделью исторического процесса в социологии и культурной антропологии. Интерес к эволюционным идеям в мировой науке об обществе и культуре не оставался неизменным. После широкого их распространения в конце XIX – начале ХХ в. это теоретическое направление стало считаться чуть ли не единственным универсальным для объяснения социокультурных процессов. Однако в начале ХХ в. оказалось, что существуют многочисленные факты, не поддающиеся эволюционной интерпретации. И по мере продолжения исследований общества и культуры их становилось все больше. Теория начала утрачивать научный авторитет.

Интерес к идеям эволюционизма начал возрождаться в 50-е гг. ХХ в. Появляются и все шире распространяются работы, посвященные установлению аналогий и связей между биологической и культурной эволюцией. Этот поворот был обозначен термином «неоэволюционизм» и объединяет весь спектр теоретических ориентаций, связанных с изучением необратимых социокультурных изменений, обусловленных отношениями человека как вида с его природным и искусственным окружением. В ходе исследований были получены значимые познавательные обобщения и выводы, относящиеся к закономерностям глобальных социокультурных процессов, поиску элементарных единиц социокультурного развития, обоснованию правомерности проведения различий между общей и специфичной, микро- и макроэволюцией. Сегодня это теоретическое направление задает систематическую схему необратимых культурных изменений, называемую эволюцией, или развитием, применение которой позволяет оценить рассматриваемую культуру или культурную черту в соответствии с установленными критериями. Это единственная форма социальных и культурных процессов, которая подробно изучена, представлена с точки зрения причин порождения, конфигурации, детерминант, скорости разворачивания.

Эволюция человеческой культуры в целом и отдельных культур изначально рассматривалась как закономерный процесс. Считалось, что социальные и культурные институты развиваются одинаковым образом, то есть последовательно сменяют друг друга, у всех людей, по всему земному шару, хотя и с разной скоростью – в зависимости от внешних условий. Идея закономерности сопровождается представлением о непрерывности развития исторического процесса. Допущение о том, что настоящее вырастает из прошлого, позволяло сегодняшнее состояние человеческой культуры выводить из предшествующего последовательным образом. Считалось, что в общей истории человеческой культуры не было разрывов и непоследовательности.

В то же время, социальное и культурное развитие не рассматривалось как униформный, однолинейный процесс. Г. Спенсер, Э. Тайлор, Дж. Фрейзер, Дж. Макленнан, Л. Морган – все они полагали, что оно не является однозначно линейным, но представляет собой постоянно, вновь и вновь расходящиеся и дробящиеся множественные процессы. Каждая из его единиц порождает новые, в зависимости от внешних условий, ускоряющих или замедляющих приращение многообразия. Это представление получило название дифференциальной эволюции и применялось не только к человеческой истории «в целом», но и к изучению отдельных культур. Однако дифференциация структур и специализация функций сами по себе означают лишь рост системы, тогда как эволюция предполагает интеграцию новых частей в уже существующее целое с повышением уровня его организации. Как подчеркивает Р. Карнейро, рост есть изменение в степени, а развитие – в качестве [14].

Объяснение происхождения эволюции базируется на допущении, что «гермом» (исходной единицей), из которого разворачивается процесс, считается совокупность потенциальных возможностей, присущих человеку как виду. Соответствующие теории можно разделить на две основных группы. Сторонники имманентной причинности изображают культурную эволюцию как постепенную актуализацию человеческих потенций. Здесь роль порождающих и динамических факторов обычно отводится психике и ее носителям (сообществам и индивидам). Другой тип теорий подчеркивает роль факторов, внешних по отношению к человеческому организму. Соответственно детерминанты культурного развития отыскиваются на уровне связей людей с их природным или социальным окружением и воплощаются в таких типах реакций на него, как системы жизнеобеспечения, технологии, завоевания, заимствования. В целом на теоретическом уровне эволюция представляется как процесс развития (разворачивания) социальной или культурной единицы, порожденной реализацией человеческого потенциала, в направлении увеличения ее сложности посредством четырех взаимосвязанных процессов: дифференциация структур; специализация функций; интеграция структур и функций; повышение уровня организации.

Обычно принято выделять три типа эволюционных концепций: однолинейная, универсальная и многолинейная. Концепция однолинейной эволюции базируется на допущении наличия универсальных стадий последовательного развития социальных систем (например, классические «дикость – варварство – цивилизация»). Идея универсальной эволюции является продолжением идей Л. Моргана, где последовательность в развитии культуры выводится на самый высокий уровень обобщения с отвлечением от разнообразия условий и черт совместного существования людей. Концептуализация ограничивается лишь универсалиями, не вызывающими возражений характеристиками такого рода. Теория многолинейной эволюции связана с допущением возможности множества примерно равноценных путей социокультурного развития. Сторонники этой позиции не стремятся к установлению всеобщих законов эволюции. Они ограничиваются изучением отдельных регионов и построением эмпирических обобщений относительно наблюдаемых исторических повторов и параллелизмов [15].

Большое внимание уделяется исследованию связи человеческих популяций и отдельных сообществ с природным окружением. Эта ветвь неоэволюционизма называется по-разному: экологической антропологией, человеческой адаптацией, культурной географией. Исследования такого рода связаны с изучением процессов адаптации социокультурной системы к природному окружению, имеющих эволюционную форму. Культурная адаптация понимается не как состояние социальной системы, но как перманентный процесс, механизм эволюции, в ходе которого происходят дифференциация, усложнение культуры, возникают новые феномены [16]. Адаптированность с этой точки зрения рассматривается как промежуточный результат эволюции, поскольку ни одна культура не считается столь совершенно приспособленной к среде, чтобы достичь полного равновесия с ней.

Изменчивость подразделяется на два основных типа. Во-первых, вариации, под которыми понимается тип процессов, не выходящих за границы установившихся параметров системы и не меняющих ее формы. Они регулируются механизмами поддержания системы. Во-вторых, структурные изменения, предполагающие смену конфигурации параметров или порождение новых переменных, определяющих установившиеся связи социальной системы с окружением. Они контролируются механизмами, отвечающими за смену ее состояний. Когда изменчивость выходит из-под контроля обоих типов механизмов, система может разрушиться или трансформироваться. Однако этот случай не отождествляется с концепцией биологической мутации из-за того, что, по определению, биологические и социокультурные эволюционные механизмы не тождественны [17].

Как следует из всего сказанного, эволюционный процесс закономерен, и здесь «идея направленности важна, поскольку обеспечивает критерии для классификации отдельных обществ согласно стадиям эволюции культуры как целостности» [18]. Как уже отмечалось, ключевым теоретическим критерием, подразумевающим влияние биологической эволюции на культурную, принято считать адаптивность (Э. Сервис, М. Салинс, Р. Парк, Э. Берджесс). В качестве одного из важнейших ее показателей принимается степень социокультурной сложности. Соответственно речь идет о направленной смене статуса культур, сравниваемых по этому показателю.

Однако его содержание конструируется по разным основаниям. Так, В. Чайлд считал, что эволюция наиболее очевидна в сфере жизнеобеспечения. А другие направленные социальные и экологические изменения обусловлены единственной тенденцией – совершенствованием технологий. Это в свою очередь ведет к популяционному росту, который он считал критерием развития [19]. Л. Уайт, полностью признавая роль технологии жизнеобеспечения в развитии культуры, разработал индекс эволюции, основанный на количестве производимой и потребляемой энергии [20]. Той же идеи придерживался Р. Неролл. К. Кун предлагает индекс социокультурного развития (уровня сложности) из четырех критериев: «(а) Специализация индивидов; (в) Количество потребительских товаров, приобретенных в ходе торговли; (с) Количество институтов, к которым может принадлежать индивид; (d) Сложность институтов» [21]. Позже Р. Неролл предложил индекс социального развития, предполагающий взаимосвязь размера популяции, количества специальностей в системе общественного разделения труда и количества социальных групп («команд») [22]. Другие исследователи, такие как Д. Каплан, М. Салинс, Э. Сервис принимают такие критерии, как культурное доминирование и уровень социальной интеграции.

В ходе эволюционистских исследований были выделены различные процессы, соответствующие по форме определению эволюции: усложнение социальных и культурных систем (вслед за Г. Спенсером – Р. Карнейро, Г. Джонсон), рост численности населения (Р. Карнейро, Э. Сервис), богатство и торговля (М. Уэбб, К. Экхольм, Т. Д’Алтон). Хотя часто подчеркивалась закономерность соответствующих процессов, тем не менее, не считается, что каждое общество проходит через одни и те же последовательные ступени эволюции. Из этого следует, что общества, находящиеся в несходных условиях, меняются по-разному. Соответственно в каждый данный период времени состояние человечества можно представить как совокупность единиц, находящихся на разной ступени эволюции и развивающихся с различной скоростью.

Социокультурные последствия осуществления социальных
и культурных процессов разной формы

Следует подчеркнуть, что осуществление социальных и/или культурных процессов в представленных выше формах имеет различные последствия для отношений людей с окружением.

При закономерной волнообразной изменчивости характеристик, важных для существования социального и/или культурного объекта, вслед за подъемом их значений обязательно наступает спад. С точки зрения адаптации это означает, что его равновесные отношения с окружением сменяются дисбалансом, вызванным тем, что ранее достаточных ресурсов перестает хватать для их эффективного поддержания. Однако система располагает возможностями, чтобы перейти в закрытое состояние и восстановить нужные ресурсы.

Когда применительно к социальному или культурному объекту говорится о росте, подразумевается, что происходит количественное увеличение их составляющих. Такая форма изменчивости предполагает, что объект постепенно ослабляет внутренние и внешние структурные связи из-за того, что поддерживающие их механизмы не справляются с численным приращением однокачественных или разнокачественных элементов. Иными словами, установившиеся социокультурные паттерны поддержания внутренней целостности объекта и его отношений с окружением постепенно утрачивают эффективность. В этом случае его адаптационная динамика предполагает затрату времени и усилий на удержание пределов роста.

При эволюционном изменении (развитии) количественное увеличение разнокачественных характеристик социокультурной единицы предполагает необходимость их последующей интеграции и повышение уровня организации образовавшейся целостности. Соответственно, новые элементы объединяются с уже существующими, обеспечивая ее адаптацию в расширившимся окружении. В то же время строение объекта усложняется, но становится более упорядоченным с точки зрения баланса между его поддержанием и ответом на внутренние и внешние запросы. Иными словами, для сохранения самотождественности системы во времени ей приходится расширять пространство своего существования, контролируя его за счет смены конфигураций отношений с окружением.

Методологическая целесообразность обращения к понятию форм
социальных и культурных процессов

Рассмотрение социокультурной изменчивости с точки зрения процессов, в форме которых она может быть описана, вносит дополнительный вклад в изучение микродинамики общества и культуры. Это позволяет получить ответы на вопросы, которые остаются непроясненными при использовании для ее описания термина «развитие», не имеющего в современных социальных науках операционального определения. Прежде всего, то, что сейчас трактуется как нерасчлененное подвижное поле социальных и культурных изменений, может быть, хотя бы отчасти, представлено закономерными формами их последовательностей. Каждая рассматривается как определенный тренд, который с высокой степенью вероятности может стать аттрактором, обусловливающим соответствующий закономерный процесс. В результате уточняется диагноз динамического состояния  выделенных социокультурных целостностей. Далее, при установлении идеально-типической формы изменчивости в качестве тренда-аттрактора  становится возможным прогноз ее гипотетического продолжения в определенном направлении. Для уточнения предположения можно использовать логику синергетики, позволяющую выявить соотношение социальных сил, которые обеспечивают поддержание траектории изменчивости. Модель социокультурного пространства, разработанная автором статьи, может рассматриваться как своего рода система координат, в пределах которой становится очевидным распределение таких процессов по отдельным его областям с характерными для них социокультурными кодами. Соответственно формы изменчивости приобретают социальное и культурное содержание [23]. А выявление соответствующих им движущих сил и парадигм социального взаимодействия открывает возможности изучать механизмы порождения, поддержания, окончания самих процессов и их взаимопереходов [24].

Заключение

Из сказанного следует, что обращение к понятию социальных и культурных процессов и изучение их на микроуровне позволяет расширить область научного изучения социокультурной динамики. Как известно, в настоящее время при доминировании структурно-функционального анализа изучаются преимущественно устойчивые характеристики рассматриваемых объектов и механизмы их поддержания, а изменчивость остается за пределами исследовательского внимания. Более того, понятия «изменчивость» и «движение» в социокультурном дискурсе сегодня вообще не используются, а термин «процесс» не применяется в качестве ключевого. Как уже отмечалось, все изменения в обществе и культуре сегодня называются развитием и изучаются методом математической статистики, не предназначенном для этого. Попытки использовать при прогнозировании теорию графов обеспечивают возможность выявлять точки выбора дальнейших возможных шагов и механизмов, обусловливающих движение объекта. Однако форма его изменчивости остается непроясненной.

Предлагаемая теоретическая позиция обеспечивает в рамках социологии следующие возможности:

• выстраиваются операциональное определение и типология идеально-типических форм социальных и культурных процессов; каждый тип процесса получает свое название;

• появляется возможность построения концепции социального и культурного времени; проясняются вопросы, связанные с его обратимостью и необратимостью;

• открывается выход в новое исследовательское пространство, связанное с использованием логики математического анализа (формы процессов, закономерные пределы изменчивости, топология и т.п.) и синергетики;

• модернизируется методология социологического исследования как научного.
 

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Орлова Э.А. Артефакт как единица анализа социокультурной микродинамики // Обсерватория культуры. 2010. № 5.
[2] Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1987. С. 714; Советский энциклопедический словарь. М.: Советская Энциклопедия, 1980. С. 1486.
[3] Кондратьев Н.Д. Проблемы экономической динамики. M.: Экономика, 1989. С. 59.
[4] Sorokin P.A. Social and Cultural Dynamics N.Y.: Bedminster Press, 1962. Vol. 4. P. 411.
[5] Кондратьев Н.Д. Указ. соч.; Шумпетер Й.А. Теория экономического развития. М.: Прогресс, 1982, а также Василькова В.В., Яковлев И.П., Барыгин H.H. и др. Волновые процессы в общественном развитии. Новосибирск: Изд. НГУ, 1992; Дози Дж., Уинтер С.Д. Интерпретация экономических изменений: эволюция, структура и игры // Журнал экономической теории. 2005. № 4; Кляйнкнехт А. Инновационные риски венчурного капитала и управление ими. М.: Дело, 2003; Лоу У. Открытия, нововведения и экономические циклы // Науковедение. 1986. № 2; Фримен К. Инновационный бизнес. М.: Инфра-М, 2002; Mensch, G. Stalemat in Technology: Innovations Overcome the Depression. Cambridge (Massachusetts): Ballinger, 1979.
[6] Meadows, Donella H., Meadows, Dennis L., Randers, Jorgen, and Behrens, William W. III. Limits to Growth: A Report for the Club of Rome’s Project on the Predicament of Mankind. N.Y.: Universe Books, 1972 (Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рандерс Й., Беренс У. III. Пределы роста: (Доклад по проекту Римского клуба «Сложное положение человечества»). М.: Изд-во МГУ, 1991).
[7] Meadows, D. H., Randers, J., & Meadows, D. L.  The limits to growth: The 30-year update. White River Junction, Vt: Chelsea Green Pub. Co., 2004 (Пределы роста. Тридцать лет спустя». М.: Академкнига, 2007).
[8] URL: http://actualcomment.ru/predely_rosta_30_let_spustya.html
[9] Turner, Graham (2008). A Comparison of `The Limits to Growth` with Thirty Years of Reality // Commonwealth Scientific and Industrial Research Organisation (CSIRO). URL: doi:10.1016 /j.gloenvcha.2008.05.001.
[10] В русском переводе используется выражение «устойчивое развитие». Однако предлагаемое словосочетание в контексте этой статьи представляется более соответствующим смыслу, вкладываемому в него авторами.
[11] См.: Hecht, Jeff. Prophesy of economic collapse 'coming true' //  NewScientist. № 17, November 2008; Atkisson, Alan. Believing Cassandra: How to be an Optimist in a Pessimist’s World // Earthscan, 2010. P. 13.
[12] Шестакова И.Г. Неограниченное научно-техническое развитие и его фундаментальные пределы // XXI век: итоги прошлого и проблемы настоящего. 2014. № 4. С. 47-51.
[13] Carneiro R. Four faces of evolution unilinear, universal, multilinear, and differential // Handbook of Social and Cultural Anthropology. Chicago: Homgman J. (ed.). 1973.
[14] Carneiro R.L. The measurement of cultural development in the ancient Near East and in Anglo-Saxon England // Transactions of the New York Academy of Sciences. 1969. № 31. P. 1020.
[15] Steward, Julian H. Theory of Culture Change: The Methodology of Multilinear Evolution. Urbana, IL: University of Illinois Press, 1955.
[16] Ibid.
[17] Alland A. Evolution and Human Behavior. N.Y.: Natural History Press, 1969. P. 196-197.
[18] Service E.R. Cultural evolution // International Encyclopedia of the Social Sciences. V.5. N.Y.: Macmillan, 1968. P. 22.
[19]. Child V.G. Man Makes Himself. London: Watts & Co., 1941. P.12.
[20] White, Leslie. Evolutionary Stages, Progress, and the Evolution of Culture // Southwestern Journal of Anthropology. 1947. P. 187.
[21] Coon C.S. A Reader in General Anthropology. N.Y.: Ed. By C.S. Coon, 1948. P. 612.
[22] Naroll R. A preliminary index of social development // American Anthropologist. 1956. № 58.
[23] Орлова Э.А. Социология культуры. М.: Академический проект, 2012.
[24] Орлова Э.А. Технологические схемы парадигм социального взаимодействия / Социальное взаимодействие как процесс. М.: ФГБУ ВПО «ГАСК», 2013.

© Орлова Э.А., 2016

Статья поступила в редакцию 14 августа 2015 г.

Орлова Эльна Александровна,
доктор философских наук, профессор,
директор Института социальной
и культурной антропологии
Государственной академии славянской культуры.
e-mail: elna.orlova@mail.ru