В.И. Грачев

Информационно-ризомомофная основа коммуникативной парадигмы
современной культуры 4

Аннотация. В заключительной части статьи подводятся предварительные итоги исследования проблемы гипотетического определения основы коммуникативной парадигмы культуры с позиции субстанциально-ризоматического подхода, полевой структуры и информационно-аксиологического ее анализа. Формулируются некоторые базовые положения этого авторского научного подхода и эвристические оценки возможности его использования как теоретической основы коммуникативной парадигмы современной культуры.

Ключевые слова. Субстанция, «энтелехия», энергия, субстрат, энтропия, негэнтропия, информация, коммуникация, «ризома», культурология, философия, «аксиологическая коммуникология», аксиология ценность, традиция, хронотоп, топохрон, парадигма, поле.

Гипотетическая основа современной парадигмы культуры

Вот и пришла пора завершать эту столь важную и необходимую для понимания и гипотетического определения субстанциальной основы коммуникативной парадигмы культуры с позиции субстанциально-ризоматического полевого структурного подхода и информационно-аксиологического ее анализа. И это оказалось весьма непросто. В процессе глубокого исследования проблемы типо-видовой структуры субстанции современной парадигмы локальной культурной системы культуры (ЛКС) возникли некие не известные ранее факторы и обстоятельства формирования состава особого культурфеномена или в моей терминологии пространственно-временного семантико-семиотического континуума – «топохрона» современной отечественной культуры России.

Хочу заметить, что мне придется неминуемо возвращаться к некоторым фрагментам общего текста работы для уточнения и пояснения в этой итоговой части, весьма обширной статьи, с весьма не простым для чтения, даже высокообразованными культурологами, текстом, в силу невольного моего обращения  к самым разным работам, порой из самых неожиданных для гуманитариев, областей знания, в частности, физики, химии, кибернетики, хотя почему неожиданных, ведь  «физика» с др. греч. означает не что иное как «природа», а «культура», на мой взгляд это преобразованная или преображенная творческой энергией и креативной деятельностью людей, и есть эта самая «вторая» природа.

Некоторые теологические и научные воззрения на Природу и Культуру

В основе нашего Бытия, таятся либо Бог, либо. для нерелигиозных людей, к коим отношу и себя, Природа и Культура. Задумаемся, а нет ли у Природы и Культуры общего основания? Или это жесткая «бинарная оппозиция»? Мир ведь един и неделим. Мы все так или иначе догадываемся или даже как-то понимаем, что наш Мир был создан, но вот кем, когда и как не знает определенно никто, несмотря на множество теорий, догадок и домыслов о его происхождении.

Для верующих же вопрос о происхождении мира в котором они живут, не только не важен, но и не нужен, более того вреден и опасен. Наверное, тем и отличается религия от науки (курсив здесь и далее мой – В.Г.), где всякий факт должен быть исследован, аргументированно объяснен, доказан и проверен, что в религии в отличие от философии и науки никакими вопросами, даже «вечными» задаваться нельзя, так как на все «воля божья» и верить нужно искренне и без сомнений.

В религии же доказывать ничего не нужно и даже вредно – нужно просто верить в существование неведомого и неявленного нам некоего Высшего Разума, который разные народы назвали и называют до сих пор, в силу культурных и языковых различий по – разному: древние греки – Теос, древние германцы – Гот, древние евреи – Яхве, мусульмане – Аллах, древние славяне – Бог и в силу языческого пантеизма, имеющего еще много имен.

Главное же, что допускается существование не просто Высшего Разума, но он понимается как Пантократор и Спаситель для верующих, потому-то главная идея почти всех религий, а их несть числа сегодня, – это идея спасения.  Так велика боязнь смерти для всех людей – верующих и не верующих. Верующим же, созданная ими же церковь, как особый социально-религиозный институт внушает, что спасутся именно они. Неверующих же ждет какая-то жуткая, но вполне вообразимая, «геенна огненная».

Образно-символическое восприятие Мира
 как семантико-семиотическая база Культуры

И здесь мы впервые подходим к образно-символическому восприятию Мира людьми, что и составляет важную семантико-семиотическую базу Культуры, которое на основе эмоционально-когнитивной системы высшей нервной деятельности, управляет нашим поведением и образом мыслей о Мире, в котором мы живем.

Мы можем уверенно утверждать, корректируя известное поэтически – философское изречение: «Любовь и голод правят Миром», что миром также правят, по мнению С. Кьеркегора «страх и трепет», хотя эта теза известна много раньше, но философски наиболее глубоко и мощно показал ее в, ныне знаменитой работе, «Страх и трепет» [1], именно этот встревоженный и обеспокоенный датский мыслитель. Важно, что религиозной этике Кьеркегора свойственно не нагнетание и культивирование страха, тревоги и беспокойства, а напротив, требование ясного осознания личной ответственности за сделанный выбор. Для верующих вопрос о происхождении Мира изначально ясен - Мир сотворен в определенный день Творения и сомневаться в этом верующим не только не приходиться, но это даже и не может прийти им в головы.

Общая первооснова или субстанция Природы и Культуры

Мир же целостен – холистичен, как говорили древние греки или как они себя называли – эллины, а Греции, в сегодняшнем виде, как единого государства тогда просто не существовало.

И отвечая на свой же, поставленный в начале вопрос, замечу, что общая основа или даже «первооснова», или как нарекли ее эллины субстанция или, как называл ее, на мой взгляд, самый глубокий и могучий разносторонний мыслитель Эллады, Аристотель [2] – «энтелехия», вероятно, обнаруживается у Природы и Культуры, явно или неявно, но всегда. Древние греки, привычно назовем их так, выделяли не одну, а несколько основных субстанций, потому что каждая вещь может иметь только одну основу или первооснову.

Основу же Мироздания составляют некие множественные, разнородные и многомерные субстанции и это уже не только постулат античных мыслителей, особенно Аристотеля, материалистов милетской школы Фалеса и Гераклита (огонь, вода, земля,  воздух, эфир как субстанции стихии Природы), а реальное знание о Мироздании в его современном научном обосновании, такими могучими умами ХХ века, как Стивен Хокинг) [3] и, значительно, ранее Альберт Эйнштейн [4], с их миро-устроительными теориями о зарождении нашей Вселенной, ее современном состоянии и развитии.

Особые субстанции и парадигмы Мира культуры

Культура – это особый мир, но это также мир или миры субстанций и парадигм в которых они развивается. И каждый мир культуры тоже особенный, но в его основе «лежат», только ему присущие, субстанции и парадигмы. Они могут быть и физическими, и энергетическими, и биологическими, и социальными, и информационными, т.е. материальными, и духовными, т.е. идеальными.

Только одна субстанция – информационная, если она подлинная субстанция, представляет собой бинарное сочетание и существование материального и идеального в неразделимом холистическом или диалектическом и амбивалентном единстве материального  носителя информации и идеального содержания или в современной лексике: «субстрата» и «контента» «концепта»  конкретном «контексте» событий и обстоятельств.

Другой субстанцией может быть названа «коммуникация», которую известный философ, Джон Дьюи считал самым чудесным, что есть в нашем Мире и, будучи одним из основоположников «прагматизма», в своей известной книге «Опыт и природа», еще в конце XIХ века, восторженно писал, «что «из всех вещей – коммуникация есть нечто самое удивительное» [5]. Трудно с этим не согласиться, за исключением того, что коммуникация не вещь, а процесс или даже система. С позиции гегелевской логики, всеобщее «опосредование» или в нашей лексике – «коммуникация, является центральной категорией, характеризующей имманентный процесс, в котором возникают значения и смыслы. Хотелось бы с этим согласиться, но не могу, потому что довольно давно (около тридцати лет), исследую разные типы и виды социальных и художественных коммуникаций. Поэтому убежден что для порождения смыслов одних коммуникаций, т.е. взаимодействий разного рода и даже высшего типа коммуникаций – общения, маловато, Необходимо осознанное познание Мира, во всех его ипостасях. Хотя с оценкой А. де Сент-Экзюпери, что нет ничего выше роскоши человеческого общения, во многом, согласен, но, именно, как роскоши поскольку настоящее полноценное общение, а не просто «коммуникация», взаимодействия и отношения разного уровня, весьма редко. Вероятно, поэтому выдающийся философ-прагматик Д. Дьюи утверждал, что именно благодаря, коммуникации существуют в неразрывных связях, человек, общество, культура, а может быть, и природа. [6].

Трудно мне с этим не согласиться, но это еще нужно проанализировать, обосновать и доказать и трактовать, в частности, с позиций теории «аксиологической коммуникологии», разрабатываемой мной с 2003 г. и отраженной в ряде статей и в трех монографиях) [7, 8, 9].

Мир материальный, вероятно, более всего объяснен, изучен и понятен. Так ли это? Думаю, не совсем так или совсем не так. Он полон неявных, скрытых, таинственных и сакральных смыслов, образов, символов и мифов.

Мир идеальный еще более закрыт от широкого людского внимания, сокровенен, он мир души и духа человеческого, внутренний духовный мир отдельного человека и человечества в целом.

Мир же информационный особый мир, сочетающий качества, признаки и черты двух ранее названных миров и имеющий некоторые признаки, отличающие его от этих и других миров и придающий ему уникальность и своеобразие. Об этом и некоторых других аспектах культуры, недостаточно изученных и осмысленных культурологией и философией культуры, и пойдет далее речь в этой статье.

Можно предположить, что Культура – это то, как человечество подражает Природе, имитирует и преображает зачастую ее, не только не спрашивая у нее «согласия», но иногда и вопреки ее развитию. Иначе говоря, эта некая деятельность по изменению природы по какому-то образу и подобию: человеческому или божественному. Вопрос: по какому? Это проблема проблем!

Итак, в основе Культуры заложены самые разные смыслы и образы, поскольку только Человек может совершать действия или, шире, деятельность, как единственное земное существо способное осознанно и осмысленно преобразовать Мир на основе вырабатываемом его Сознанием новых смыслов и образов, то к чему призывал еще К. Маркс философов в известном всем «Манифесте…».

Сегодня в обществе начинает доминировать не концептуально-рациональный подход к восприятию культурных ценностей, а их образное восприятие, но понимаемое не только в рамках гештальтпсихологии. Образ сегодня становится наивысшей  концентрацией любой идеи – научной, политической, религиозной, культурной, художественной и иной. В наше время наблюдается интенсивный переход от традиционной линеарной к экранной культуре, основой которой и служит коммуникационный образ, то есть меняется парадигма восприятия информации, когда главным становится не знак, а, именно, образ.

Вот как определял в символизме, как особом  художественном направлении культуры и искусства, образ и символ и преобладание творчества над познанием, еще в 1910 г., удивительно проницательный, тонкий и глубокий поэт и семиолог А. Белый: «Символизм подчеркивает примат творчества над познанием, возможность в художественном творчестве преображать образы действительности; в этом смысле символизм подчеркивает значение формы художественных  произведений, в которой уже сам по себе отображается пафос творчества… Символ есть образ, взятый из природы и преобразованный творчеством; символ есть образ, соединяющий в себе переживания художника и черты, взятые из природы. В этом смысле  всякое произведение искусства символично по существу» [10]. И далее «назревающий интерес к проблемам культуры по – новому… выдвигает смысл красоты…теоретик искусства, даже художник, необходимо включает в поле своих интересов проблемы культуры, а это включение неожиданно связывает  интересы искусства, с философией, религией, этической проблемой, даже с наукой» [11].

Современные исследователи отмечают, что «сейчас знак стал недостаточным для отображения объекта. То есть, начат новый цикл движения к образу при сохранении знака. Компьютерная графика, нереалистическая живопись, мультипликации, клипы – это те приметы движения к образу, которые подтверждают неслучайность этого движения к нелинейности отображения информации, стремлении к многозначности форм ее представления о многозначном мире» [12].

О соотношении науки, искусства и культуры

Наука и искусство – это как бы два глаза человеческой культуры, замечательно точно и образно определял эту бинарность в культуре, Ю.М. Лотман. Именно их различие (и равноправие) создают объемность и стереоскопичность нашего знания. Искусство – форма мышления, без которого человеческого сознания не существует, как не существует сознания с одним полушарием [13]. Об этом же, но несколько раньше замечательно высказался поэт и «стихийный» культуролог М. Волошин. Он утверждал, что художники – «глаза» человечества и они «указывают» ему путь, порождая художественные образы, которых оно, до сих пор не знало и не имело и в этом их предназначение [14].

Современные научные подходы и методы изучения Культуры

Интегральная наука о культуре, т.е. культурология успешно развивает системологическую исследовательскую методологию в различных ее наиболее продуктивных и перспективных версиях, одной из которых, в социокультурной сфере, становится аксиология социокультурных коммуникаций в разных ее вариантах. Сегодня Культура рассматривается современной культурологией, как единое неделимое холистическое аксиогенно-коммуникативное пространство, или в моей теории «аксиологической коммуникологии», как пространственно-временной континуум культуры или ее топохрон». Культура как гиперсложная синергетическая, антропная, антиэнтропийная, семантико-семиотическая репрезентативная система требует и современного специального релевантного сложного продуктивного, культурологического метода на базе парадигмально-аксиологического научного подхода. Все это, несомненно, послужило мощным научным стимулом к подготовке парадигмально-аксиологических исследований современного информационно-коммуникационного пространства культуры.

О культуре как о ценности и самоценности в Мире

«Вопрос о том, что такое культура, есть вопрос наших дней», эти слова были написаны вовсе не сегодня, и не мной, а еще в 1910 г., Андреем Белым. Его статьей под весьма значимым и злободневным названием «Проблема культуры» открывался ныне знаменитый сборник статей «Символизм» [15]. Вот как говорил А. Белый о культуре, на мой взгляд, к сожалению, недостаточно оцененный не как замечательный поэт - символист Серебряного века, а как глубокий исследователь культуры. «До настоящего времени, сталкиваясь с проблемой культуры в обиходе нашей мысли, мы сталкивались с чем-то самоочевидным, не поддающимся определению; более пристальный взгляд на вопросы культуры превратил самую культуру в вопрос; разрешение этого вопроса не может не внести переоценки в постановку вопросов философии, искусства, истории и религии. Культура оказалась для нас чем-то самоценным» [16]. И вот, что еще о цели Культуры и ее предназначении в Мире, пишет А.Белый, что мне весьма близко и представляется важным: «Последняя цель культуры – пересоздание человечества; в этой последней цели встречается культура с последними целями искусства и морали; культура превращает теоретические проблемы в проблемы практические; она заставляет рассматривать продукты человеческого прогресса как ценность; самую жизнь превращает она в материал, из которого творчество кует ценность» [17].  

Аксиогенная природа Мира культуры

Считается, что впервые вопрос о ценностях был поставлен И. Кантом, противопоставившего «сферу нравственности (свободы) сфере природы (необходимости) или, иначе говоря, «поставил вопрос об отношении между добродетелью и действительностью» [18]. С этим трудно согласиться, поскольку еще в античной философии вопросы ценностного восприятия мира были центральными в философских и этических учениях Сократа, Платона, Аристотеля. Достаточно вспомнить «Никомахову этику» Аристотеля [19], о чем мной уже упоминалось в 3 части этой статьи.

Гораздо позже один из видных немецких философов-аксиологов, Р. Лотце в трехтомном трактате ««Микрокосм» отмечает, что надо четко разграничивать мир явлений и мир ценностей. Лишь «царство целей» есть обитель ценностей, утверждает этот философ-спиритуалист и врач. [20]. Но как впоследствии подчеркивал наш выдающийся отечественный аксиолог, философ культуры М.С. Каган, ссылаясь на М. Хайдеггера, что Р. Лотце не удалось зрелое рассмотрение проблемы ценностей. [21]. Решающее же значение в укреплении ценностного сознания в культуре получила философия Ф. Ницше, поскольку бытие трактовалось им не как объективная реальность, а как ценность, растворяя онтологию в аксиологии [22].

Необходимо заметить, что как бы ни понимать Культуру, исходным ее основанием остаются ценности, нормы и традиции, принятые конкретным обществом. Они и определяют культурную специфику сообщества, становясь «ядром культуры народа и общества».

Ценность есть нечто всепроницающее, определяющее смысл и всего мира в целом, и каждой личности, и каждого события,  каждого поступка, так ярко и масштабно определил категорию ценности видный российский религиозный философ Н.О. Лосский [23]. Культурные ценности являются объектом многочисленных исследований в нашей стране и за рубежом.

Видный российский теоретик, философ и историк культуры профессор А.Я. Флиер, одним из первых культурологов проницательно заметил, что «культурология» может исследоваться как «научная парадигма» в статье с одноименным названием [24]. И вот к каким неожиданным и парадоксальным выводам пришел этот глубокий исследователь: «честный ученый должен признать, что никакой объективной структуры у культуры нет. Культура представляет собой более или менее случайное сочетание акций взаимодействия и коммуницирования одних людей с другими, творческих актов отображения различных социальных коллизий и наблюдаемых состояний природы в образах искусства и литературы, мифологии и религии, в языке и пр…» [25]. С этим можно соглашаться или дискутировать. Мне импонирует дискуссионная позиция, которая будет изложена в предлагаемой статье.

Сегодняшняя культура переполнена самыми разными противоречиями, парадоксами, феноменами и непростыми взаимодействиями и отношениями между субкультурами, ЛКС и другими структурными составляющими этого гиперсложного полифункционального, полимодального и поливалидного системно-синергетического единства. Недостаточно исследованы и не решены многие проблемы современной культуры связанные с всеобщей деградацией культуры вследствие культурной регрессии «экзистенциализма», «постмодернизма», фактического упразднения марксизма, с его незыблемым материализмом и диалектикой, как ни покажется странно, основанной на классическом идеализме Г. Гегеля [26], кризисом мирового гуманизма, всеобщей цифровизацией и дигитальным способом и образом жизни людей, как нового прагматически – антропологического вызова современной эпохе.

На мой взгляд, культура имеет весьма непростые «отношения» с религией, философией, наукой, искусством и другими гуманитарными и социальными сферами, хотя, это по сути ее неотъемлемые составляющие.

Гипотезой исследуемой проблемы как уже было мной отмечено, может стать предположение, что вероятнее всего, современная коммуникативная парадигма культуры состоит из разнообразных связей, взаимодействий, отношений, общения и других обменных процессов между людьми и их сообществ в «пространстве-времени» или топохроне Культуры, во всей ее многоликости и многообразии или «цветущей сложности». Так замечательно назвал это ее состояние видный религиозный философ и мыслитель, известный русский дипломат, а в конце жизни  ушедший в монашество К.Н. Леонтьев [27].

Иначе говоря, можно считать, что это известные нам «социальные» и «социокультурные» коммуникации с разнообразной по форме и, что главное, содержащейся в них информацией всех типов и видов в многочисленных системах и (или) сетях и, тем самым, выдвинутая мной гипотеза – верифицирована.

Образно или метафорически говоря, – эту сеть социокультурных коммуникаций можно представить в виде некой «культурной паутины» или культурной «ризомы», использовав термин авторов «ризоматической» теории французских философов постмодернистов Ж. Делеза и Ф. Гваттари [28].

Они в своей знаменитой теперь работе «Ризома» (1976) утверждали, что связи линий ризомы, (их, с известным допущением, можно принять, как некие особые виды и формы коммуникации – В.Г.) образуют так называемое «плато» — временную зону устойчивости в ее постоянно пульсирующей конфигурации.

Такая конфигурация с ее «мнимой» дискретностью «протекания» информации как потоков, отсюда даже возник, метафорический, термин «информационные потоки» разных типов, видов и форм, может служить некой субстанциальной основой любой культуры. Хотя последняя догадка и слова принадлежат, в соответствующем культурологическом контексте, именно мне. Поскольку ни о какой культуре сами авторы «ризоматической» или концепции даже речи не ведут. Она насквозь философична и абстрагируется и от конкретных культур и Культуры в целом.

Следовательно, взяв со ссылкой на авторов в строгой академической традиции, общераспространенное во Франции слово – корневище или корневая система и  будучи знакомым с французским языком в пределах программы советского гуманитарного вуза и кандидатского минимума, мне удалось разобраться в хитросплетениях ризомоморфной или ризоматической платформы, предложив взять ее за основу или первооснову, т.е. субстанцию для описания гипотетической информационно-коммуникационной модели или парадигмы современной культуры, ранее, насколько мне известно, не используемой в культурологической теории и тем более практике., что еще раз доказывает верность и необходимость выдвинутой мной умозрительной гипотезы и построения теоретической и рабочей модели в пределах парадигмы семантико-семиотического континуума современной культуры или используемый мной термин «топохрон культуры».

Мне могут возразить, что похожий термин «хронотоп» использовал известный филолог, , объявленный, по неизвестным причинам, философом М.М. Бахтин, защитивший кандидатскую диссертацию  в Институте мировой литературы именно по филологии 15.11.1946 г. «Рабле в истории реализма» [29].

М.М. Бахтин и сам не претендовал на универсальное, всеохватное использование контаминированного им из двух греческих понятий словосочетание, на первое место поставив «хронос», видимо в силу своих научных представлений о первенствующем значении для литературоведения, которым он всегда и занимался, не претендуя на звание философа, понятие «время» и использовал получившееся у него словосочетание, тем более до него это «понятие «хронотоп» применил акад. А.А. Ухтомский. В культурологии, насколько мне известно, «топохрон», как научный термин или понятие в исследованиях не применялся. М.М. Бахтин же, использовал «хронотоп» для характеристики только  «литературного времени» в ставших совсем недавно широко доступных и даже квазинаучно «модных», хотя малопонятных для нарождающейся демократической «интеллигенции» специальных литературоведческих трудах  во время советской «перестройки» или, мне больше нравится, хлесткое и верное слово «катастройки», предложенное математиком и парадоксальным мыслителем А.А. Зиновьевым [30], которого мне довелось не только читать, когда он был еще запрещен в СССР, но и слушать в петербургском университете и даже задать ему  парочку «жгучих», на которые он внятно и великодушно ответил.  

Меня для моих научных изысканий в культурологии не вполне устраивал термин «хронотоп», поскольку для меня важнее «время» в ограниченном культурном континууме, а не его непонятная до сих пор бесконечность, делающая его мистическим или сакральным и вместе с тем обытовленным, расхожим, утилитарны, измеряемыми сами неожиданными часовыми приборами, вплоть до пока самых точных «атомных» приборов, ничуть не приближаясь к его таинственной и непроясненной сути ни физиками, даже А. Эйнштейном, который, как обычно парадаксально, сказал, что для него «время» остается «самой непонятной  и не понятой тайной» и физической величиной не исчисляемой известной в его «время» математикой, хотя он в своей «специальной и общей теории относительности попытался обратить его вспять, но лишь умозрительно, в чем сам не раз признавался [31].

Философы также не могут разобраться с этой всеобщей категорией, будь то «постмодернисты» всех устремлений в объяснении «симулякров»», «плером»,  «ризом» и иных философских ухищрений, или экзистенциалисты  в их религиозных и атеистических философских воззрениях, даже М.Хайдегер, попав в зависимость от «времени», так и не смог разобраться со своим «Dasein» в незаконченном труде «Бытие и Время» из которого он сумел опубликовать лишь одну его часть «Время и Бытие» [32].

Поля культуры и ее структуры

Возращаясь к моей идее, принять «информацию» не как амбивалентную субстанцию или даже структуру, а как поливалентную или поливалидную «гипервалентную» и гипервалидную, «ризоматическую» сущность или «поле», а может и «поле смыслов», т.е. семантико-семиотическое поле или континуум, т.е локальное «пространство – время» или в моей терминологии «топохрон культуры», И тогда мы сможем продвинуться хоть «на йоту» в нашем понимании и объяснении «информации» – этого неуловимого феномена и необъяснимой сущности или мирового «пространства-времени», как определял его А. Эйнштейн и невероятный «рафинированный разум» и мужественный человек, выдающийся астрофизик С. Хокинг [33] или, в моей трактовке – «культурного топохрона». Связать же это информационно поливалентное, поливалидное, ризомоморфное «пространство-время» или «поле смыслов» могут вероятно многообразные сети Коммуникации со свободным интерпретируемым и декодированным доступным содержанием Мира и Культуры, которой всегда была и надеюсь, остается именно информация в различных ее типах и видах.

Картины Мира и мира культуры

Понятия «картина мира», «образ мира», «модели мира» весьма активно используются для объяснения процессов современного познания, в том числе и культурологического. Так, М. Вебер, пояснял, что «не интересы (материальные и идеальные), не идеи — непосредственно господствуют над поведением человека, а «картины мира», которые создавались «идеями» [34].

Другой выдающийся немецкий философ-неокантианец и крупный семиолог, автор знаменитого труда, «Философии символических форм» в трех томах Эрнст Кассирер предпринял попытку проанализировать и даже оценить всю совокупность форм творческой активности человека. Он утверждал, то, что объявляется сущностью, субстанцией мира принципиально от него не отличается, а есть лишь извлечение из него самого. Ни одна из областей культуры, будь то язык, мифология, наука, образование, искусство или религия не дает непосредственного знания о мире. Они есть различные формы представления, которые коренятся в различного рода первобытных символах, образах и актах. Человеческое сознание как бы умозрительно предполагает эти формы, ибо человек не находит в действительном мире ни порядка, ни разумности. Все это создается его разумом [35]. В этом есть несомненно определенный резон идей Э. Кассирера, но не все в мире исчерпывается только формами, важнее формы содержание, Разумеется, оно всегда должно быть оформлено и только так оно нами и воспринимается, за исключений неких суггестивных процессов или экстатических состояний эманации духа.

Смыслы, образы и символы Культуры

Итак, в основе Культуры заложены самые разные смыслы и образы, поскольку только Человек может совершать действия или, шире, деятельность, как единственное земное существо способное осознанно и осмысленно преобразовывать Мир, на основе вырабатываемом его Сознанием новых смыслов и образов, то к чему призывал еще К. Маркс философов в известном всем «Манифесте»

Сегодня вновь во всей остроте и сложности перед гуманитарной наукой, да и наукой в целом, одним из важнейших вопросов философии и гуманитарных наук встал вопрос о формировании Смыслов, Образов и Символов.

Говоря о проблеме Смысла, один из интереснейших мыслителей и футурологов ХХ века С. Лем, предвосхитивший наступление «информационной эпохи», и угрозы человечеству «мегабитовой бомбы» в своей знаменитой книге «Сумма технологии» сокрушался, что Смысл «сущее бедствие» для философов, психологов, лингвистов, а теперь нам можно добавить и культурологов [36].

Все же, поскольку мне довелось заниматься довольно основательно этой проблемой формирования смыслов, образов и символов еще в докторской диссертации в 2008 г. и даже раньше, позволю высказать некоторые свои суждения об этом.

Ведущим видом репрезентации текста культуры является художественное произведение, которое в культурологическом понимании представляет собой сложную семантико-семиотическую систему, содержащую бесконечное число смыслов, актуализирующийся в информационно-аксиогенном пространстве художественной культуры.

Смысл текста культуры, на мой взгляд, есть некий идеальный семантический конструкт Сознания, представляющий информационное и эмоциональное содержание культурного объекта. Он формируется в процессе индивидуального и коллективного освоения действительности и имеет коммуникативную природу.

Смысл произведения искусства с позиций искусствознания передается через законченность его формы и содержания. Являясь продуктом самосознания, художественные тексты выполняют функцию рефлексии жизни на уровне ее образов, смыслов, ценностей, норм и целей.

В моем понимании Смысл – это содержание ценности, но ценности субъективизированной, неотъемлемой от личности или конкретного сообщества, принимающего эти ценности и следующих им. Очень глубоко, ясно и афористично кратко это определил известный культуролог А.Я. Флиер в личной беседе со мной еще в 2008 г.: «ценность — это социальная цена смысла» Поэтому так важны для нашего российского современного общества и русской культуры «духовные ценности» и смыслы на которых они основаны и существуют.

Исходная основа или субстанция современной Культуры

Мне вспоминаются яркие слова, сказанные философом и поэтом Ф. Ницше о том, что Культура лишь тонкая яблочная кожура над раскаленным хаосом, отделяющая человека от дикости [37]

Наиболее обобщающим представляется понимание Культуры как «внегенетического механизма наследования социального опыта», т.е. во многом смыслов и ценностей, на которых  он основан, и считаю это возможным добавить к предложенному определению Ю.М. Лотмана еще в 1992 году в его знаменитой книге «Культура и взрыв [38]

В моих публикациях разной проблематики по теории информации, коммуникации и последние, более двадцати лет, по теории культуры, по ней и была защищена докторская диссертация в 2008 г. по теме «Феномен социокультурной коммуникации в современной художественной культуре (информационно-аксиологический анализ)» ранее, не раз, но несколько вскользь, упоминалось, казалось бы, всем знакомое и привычное понятие «энергия».

Понятие «энергия», также, как и «информация», до сих пор точно не эксплицировано и не имеет обоснованного, непротиворечивого определения и четкой общенаучной единообразной базовой дефиниции.

Ничуть не лучше, обстоит дело с понятием «энергия» особенно в культуре, где оно используется, чаще всего, как яркая метафора, а не глубоко исследованное культурное явление или в нашей культурологической трактовке «культурфеномен» и устоявшаяся научная категория.

Реально же, нет более неопределенного, не проявленного, не артикулированного, не эксплицированного понятия, чем «энергия», может кроме «информации», признанной полноценной общенаучной категорией, но не ставшей от этого ничуть ни более познанной, ни более понятой и понятной, но понятие «энергии» как особой субстанции в культуре это предмет самостоятельного исследования и содержания очередной статьи, кроме того ей отведена целая глава в моей новой монографии «Субстанции и парадигмы современной культуры ( коммуникативно-аксиологический подход)

В контексте нашего исследования субстанцией современной культуры может быть принята информационно-ризомоморфная коммуникативно-парадигмальная основа современной культуры.

История – это то, что произошло и происходит с Человеком и Человечеством в процессе его развития, т.е. Жизни. Тем самым они неразрывно близки. Примерно об этом писал П. Вайль. Он отметил – закон истории – это когда фактом становится то, что замечено, и описано [39].

На мой взгляд, законом культурологии может стать признание фактом или артефактом, объектом или текстом культуры не только то, что создано человечеством, но и то, что названо им, а затем описано, изучено и включено в систему социокультурных коммуникаций. Иначе говоря, История – это то, случилось с человечеством, а Культура – это то, что создано и названо человечеством.

Парадигма, полагал один из видных советских культурологов Э.В. Соколов, как система знаний становится менее важной, чем дискурс, коммуникация между объектами культуры [41]. С этим мне трудно согласиться, хотя я глубоко чту память ученого и удивительно отзывчивого человека, который ввел меня в культурологию еще в 1991 году. Мне представляется, что коммуникации могут осуществляться между двумя и более парадигмами, связывая их либо в сложную синергетическую систему, где они выступают как подсистемы или в общей системе Культуры, как некие субкультуры.

Сегодня парадигма может трактоваться уже иначе: это совокупность мыслей, восприятий и ценностей, которые создают определенное видение реальности, оказывающееся основой самоорганизации и необходимости «перехода мира от бинарной парадигмы к тернарной, или, иными словами, от вражды к сотрудничеству». Таким образом, понятие парадигмы вырастает до общекультурного уровня, захватывая наряду с наукой также искусство и религию [43].

Такое понимание парадигмы мне гораздо ближе как культурологу и отвечает во многом целям и задачам предпринятого исследования. Сам же факт рождения культурологии как специфической научной парадигмы аргументированно обосновывается в ряде работ известных культурологов, прежде всего, в работах Ю.М. Лотмана [44], А.Я. Флиера [45], Э.В. Соколова [46] и ряда других ученых.

Заканчивая эту проблемную статью, столь важную для меня и надеюсь, моих коллег культурологов и информологов, да и, в целом, гуманитариев и подводя некоторые предварительные итоги, поскольку рассматриваемая проблема оказалась весьма масштабной и недостаточно изученной в культурологии и гуманитаристике в целом, могу сделать главный вывод: с основными поставленными задачами мне думается, в той или иной степени удалось справиться, верифицировать выдвинутую гипотезу  и привлечь к этой грандиозной проблеме, внимание тех ученых и философов культуры, кто в ней, так или иначе заинтересован, а меня эта проблема подвигла к написанию новой монографии «Субстанции и парадигмы современной культуры (коммуникативно-аксиологический подход)», которая находится на этапе редакционной подготовке к печати.
 

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Кьеркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. 383 с.
[2] Аристотель. Сочинения: в 4 т. М.: Мысль, 1983.
[3] Хокинг С. Будущее пространства-времени. СПб.: Амфора, 2009. 256 с.
[4] Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965.
[5] Дьюи Дж. Опыт и природа. М.,1997.
[6] Там же.
[7] Грачев В.И. Коммуникации – Ценности – Культура (опыт информационно-аксиологического анализа). Монография. СПб Астерион, 2006. 240 с.
[8] Грачев В.И. Современная художественная культура: парадигма или дискурс?! (компаративно-аксиологический анализ). Монография. СПб.: Астерион, 2016. 274 с.
[9] Грачев В.И. Коммуникативно-аксиогенная парадигма культуры в современной культурологии (парадигмально-аксиологический анализ). Монография. СПБ., 2017. 258 с. (в печати).
[10] Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. C. 22
[11] Там же.
[12] Гордукалова Г.Ф. Из палеолита в ХХI век. Переход от слова к изображению знания об объекте // Мост. 2000. № 40. С. 26-29.
[13] Лотман Ю.М. Об искусстве. СПб.: Искусство, 2005. 704 с.
[14] Волошин М.А. Лики творчества. Л.: Наука. 663 с.
[15] Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. 528 с.
[16] Там же.
[17] Там же. С. 23.
[18] Кант И. Соч.: в 6 т. (Философское наследие). М.: Мысль,1963.
[19] Аристотель. Сочинения: в 4 т. (Серия «Философское наследие»). М.: Мысль, 1975-1983.
[20] Лотце Р. Микрокосм: в 3 т.
[21] Каган М.С. Философская теория ценности. СПб.: Петрополис,1997. 205 с.
[22] Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль 1989.
[23] Лосский Н.О. История русской философии М.,1987
[24] Флиер А.Я. Культурология как научная парадигма // Культура культуры. 2015. № 2.
[25] Флиер А.Я Структура культуры. Культура как предмет научного познания // Культура культуры. 2017. № 2.
[26] Гегель. Наука логики: в 3 т. (Философское наследие). М.: Мысль, 1970-1972.
[27] Леонтьев К.Н. Византизм и славянство. М.: Имп. О-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1876. 132 с.
[28] Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома. Введение. М., 1976.
[29] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 445 с.
[30] Зиновьев А.А. Катастройка. М., 1990.
[31] Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965.
[32] Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. 447 с.
[33] Хокинг С. Будущее пространства-времени. СПб.: Амфора, 2009. 256 с.
[34] Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 с.
[35] Кассирер Э. Философия символических форм: в 3 т. М.-СПб.: Университетская книга, 2002.
[36] Лем С. Сумма технологии М.: Мир, 1968. 658 с.
[37] Ницше Ф. Сочинения: в 2 т. М.: Мысль 1989.
[38] Лотман Ю.М. Культура и взрыв. СПб.: Искусство, 1992. 176 с.
[39] Вайль П. Гений места. М.: Независимая газета,1989. 256 с.
[40] Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс,1970 300 с.
[41] Соколов Э.В. Культурология. Очерки теорий культуры. М. 1994. 272с.
[42] Кун Т. Структура научных революций
[43] Баранцев Р.Г. Синергетика в современном естествознании. СПб., 2003; Флиер А.Я. Культурология как научная парадигма // Культура культуры. 2015. № 2.
[44] Лотман Ю.М. Культура и взрыв.
[45] Флиер А.Я. Культурология как научная парадигма.
[46] Соколов Э.В. Культурология. Очерки теорий культуры.

© Грачев В.И., 2020

Статья поступила в редакцию 8 ноября 2019 г.

Грачев Владимир Иннокентьевич,
доктор культурологии, профессор
Ленинградского государственного
университета им. А.С. Пушкина
e-mail: vig1947@mail.ru