А.П. Марков

Миссия и ресурсы гуманитарного знания в эпоху глобальных кризисов.
Некоторые итоги XIV Международных Лихачевских научных чтений

Аннотация. В статье анализируется проблемно-тематическое поле XIV Международных Лихачевских научных чтений, посвященных актуальным проблемам диалога культур и партнерства цивилизаций в эпоху глобализации. Излагаются основные идеи докладов и дискуссий, раскрывающих возможности диалога культур и цивилизаций в глобальном мире, анализирующих истоки и многообразие форм проявления оппозиции «свои – чужие», ее роль в расширении пространства межцивилизационных конфликтов, исследующих угрозы и перспективы сохранения духовной целостности русской цивилизации.

Ключевые слова. Диалог культур, глобализация, духовный кризис, национально-культурная идентичность, русская цивилизация, идеология консерватизма, национальная идея.

1. Международные Лихачевские научные чтения как гуманитарный проект: проблемное поле научного форума

В 2014 году в Санкт-Петербургском Гуманитарном университете профсоюзов прошли XIV Международные Лихачевские научные чтения «Диалог культур и партнерство цивилизаций» [1]. По итогам Чтений выпущены два сборника докладов и материалов дискуссий [2], о содержании которых и хотелось бы поговорить на страницах известного культурологического журнала.

За 14 лет своей истории Международные Лихачевские научные чтения стали крупнейшим по мировым стандартам форумом интеграции ученых-гуманитариев, представляющих различные области научного знания [3]. Участников чтений объединило общее понимание актуальных проблем, вызванных глобальными вызовами современной цивилизации, стремление наметить возможные сценарии «ответа» на них, востребующие ресурсы национальных культур. Архитектонику проблемного поля, а также интеллектуальный и духовно-нравственный нерв конференции определили несколько направлений, вокруг которых была сконцентрирована основная тематика докладов и сообщений. Это нашло отражение в названиях секций, фиксирующих проблемно-тематическое поле дискуссий и культурологическое своеобразие научного форума: «Диалог культур и партнерство цивилизаций: становление глобальной культуры», «Диалог и конфликты культур в эпоху глобализации», «Свои и чужие в глобальном мире», «Экономика и право в контексте мирового культурного развития», «Экономика, право, культура на пространстве евразийского экономического союза». Тематическое многообразие секций и «круглых столов», впечатляющий список участников сделали Чтения формой мобилизации интеллектуального ресурса гуманитариев России и других стран мира, праздником гуманитарной мысли, событием научной жизни Санкт-Петербурга и России, самой значительной российской площадкой международного плана для гуманитариев (А.А.Громыко).

Ключевые доклады и дискуссии были сконцентрированы вокруг глобальных проблем современного мира, а также особого характера угроз, которые их порождают и могут причинить непоправимый урон человеческой цивилизации в целом. Специфика этих проблем состоит в том, что они не поддаются минимизации в рамках традиционных методов управления рисками на национальном уровне, поскольку не признают никаких границ – ни географических, ни государственных и административных, ни междисциплинарных, возникающих при первых же подходах к их осмыслению, ни социальных» (В.А. Черешнев, В.Н. Расторгуев).

Глобальный кризис современной цивилизации имеет множество измерений, которые в совокупности говорят о нарастании угрожающих существованию человечества тенденций: необратимые изменения климата; расширение географии и социальной базы насилия (вооруженные конфликты, террористические акты, экстремистские движения и т.д.); увеличивающийся риск глобальных техногенных катастроф; достижения генной инженерии, угрожающие среде обитания и биологической природе человека. Особую остроту получает проблема выживания в условиях непрерывного совершенствования оружия массового уничтожения – в ядерный век человечество оказалось на пороге возможного самоуничтожения, и этот печальный итог был «побочным эффектом» научно-технического прогресса, открывающего все новые возможности развития военной техники. Мир снова стоит на пороге холодной войны. В усиливающемся противостоянии между людьми и странами главными являются идеологические и культурные факторы, а основным оружием в этой войне становятся средства массовой информации (В.Л. Макаров).

Глобальной становится проблема сохранения биосферы, которая утрачивает способность отрабатывать антропогенные воздействия и сохранять состояние гомеостаза. Драматизм ситуации усиливает глобальный финансово-экономический кризис, перспективы разрешения которого весьма неопределенны, что придает проектам ближайшего будущего мира предельно размытые контуры. Глобальное распространение рыночной экономики вытесняет за границы бытия духовно-нравственную составляющую, способствует обострению межцивилизационных конфликтов. Совершенствование информационных технологий подрывает ценностно-нормативные функции культуры и основания личностной идентичности; расширяет спектр и социальную базу девиаций и зависимых форм активности; деформация духовных оснований европейской культуры разрушает институт семьи, который грозит Европе вырождением. Набирает обороты атрофия гражданского общества, на фоне которой происходит реставрация неонацизма, грозящего погубить европейский институт демократии (А.А. Громыко).

Перед лицом серьезных вызовов оказался идеал гуманизма, претерпевающий значительные деформации в контексте европейской культуры, вытесняемый постмодернистскими проектами человека и активно утверждающими себя идеями трансгуманизма. В новых акцентах нуждается трактовка свободы как неотъемлемого компонента гуманистического идеала. В классической парадигме достижение свободы связывалось с преодолением внешних ограничений человеческой деятельности, и прежде всего со стороны природного и социального окружения. Это порождало, во-первых, идеологию покорения природы, использования ее в интересах человека, контролирования естественных процессов, во-вторых, идею рационализации и гуманизации общественных отношений путем контроля и конструирования новых форм человеческих взаимоотношений. Сегодня воплощение таких антропологических стратегий чревато глобальными экологическими, социальными и духовными кризисами. В рамках гуманитарного знания необходимо осмыслять и утверждать образ человека, включенного в системные отношения с природной и социально-культурной средой своего обитания на основании принципов диалога и законов коэволюции (В.А. Лекторский). Стержневой глобальной проблемой XXI века становится дефицит смыслов. В стремлении заполнить смысловой вакуум люди обращаются к религиозным и квазирелигиозным идеологиям (конфессиональный, национальный и прочий фундаментализм), которые формировались на основе ментальных матриц «мы – они» и обречены на разделение мира по критерию «свои – чужие» (А.П. Назаретян).

Особую остроту в контексте глобальных тенденций развития современной цивилизации получает проблема сохранения национальных культур, выступающих основой духовного разнообразия мира и площадкой конструктивного диалога. Наряду с вызовами, угрожающими биологической природе человека, явственно обозначился глобальный вызов культуре – как нормативно-ценностной системе, упорядочивающей жизнь общества. «Лавинообразное обрушение языков и народов, сопоставимое только с динамикой исчезновения видов в живой природе», и сам факт замалчивания этой проблемы можно «приравнять к самому тяжелому из преступлений – преступлению перед человечностью» (Н.Г. Багдасарьян). Радиус агрессивной экспансии техногенной цивилизации в условиях глобализации расширился до границ мира, она «подавляет, подчиняет себе, переворачивает, буквально поглощает традиционные общества и их культуры», приводит к уничтожению многих культурных традиций, к гибели этих культур как самобытных целостностей (В.С. Степин).

В последние два десятилетия пространство глобальных конфликтов стремительно расширяется, а зоны и последствия их проявления не всегда поддаются прогнозу. Беспрецедентный рост новых технологий, которые ускользают от человеческого контроля, взрывает основания традиционного «жизненного мира» человечества. В сложившейся ситуации сценарии развития земной цивилизации за порогом прогнозирования упираются в вопрос о том, успеет ли сознание выработать средства саморегуляции, соразмерные технологиям, развивающимся в режиме небывалого ускорения (А.П. Назаретян). Эксперты отмечают, что мир теряет шансы на выживание и развитие, оставаясь в границах доминирующей интеллектуальной и технологической парадигмы, с ее прагматизмом, политическим цинизмом, экономическим детерминизмом и обслуживающей эту парадигму социальной философией, тотальным рассогласованием между рациональным и моральным (Н.Г. Багдасарьян), и уже к середине века может наступить фаза «динамического хаоса» (В.С. Степин). Современный этап цивилизации сравнивают с «Осевым временем», когда человечество смогло преодолеть глобальный кризис и сформировалось как совокупность разумных существ, способных ограничивать агрессию и выстраивать бытие социума по законам нравственности.

В то же время в глобальном пространстве активнее начинает «работать» закон самосохранения культуры, кристаллизации ее качественной специфики в меняющемся мире (В.К. Горшков). Эта тенденция проявляет себя не только в повышении творческой отдачи и значимости традиционных форм культурной жизни, но и в расширении репертуара инновационных проектов, обновляющих условия человеческого бытия, способы личностной и профессиональной самореализации. Ответ культуры на глобальные вызовы цивилизации состоит в фундаментальном утверждении единства человечества, признании мира как общего дома, принадлежащего всем живущим в нем людям. Миссия культуры в этом контексте состоит в абсолютном запрете на насилие «в каких бы то ни было формах и без каких бы то ни было исключений» (А.А. Гусейнов).

2. Диалог культур и цивилизаций: возможности и проблемы

Понимание и решение глобальных проблем, не имеющих «территориальной прописки», национальности и гражданства, не ведающих сословных, классовых, возрастных, расовых, идеологических или религиозных отличий, возможно только в ситуации межгосударственной кооперации, доверия и взаимоуважения между народами, государствами и цивилизациями. К сожалению, расширяющиеся «разломы» цивилизации и утрата доверия между народами превращает попытки минимизации последствий глобальных проблем в производство новых проблем глобального характера (В.А. Черешнев, В.Н. Расторгуев).

Основой и предпосылкой конструктивного диалога являются культурные различия. Разные культуры конструируют разные способы мировосприятия, различные «модели потребного будущего», они отличаются разной системой ценностей и различающимися утопиями (В.Ф. Петренко). Именно качественное своеобразие культур, которые отличаются друг от друга своими «заслугами» и особенностями, исключает аннигиляцию, переводя диалог культур во взаимообогащающий синтез. В таком случае понятие «конфликт» к взаимодействию культур применимо только как обозначение способа обновления культуры. «Конфликтуют не культура с культурой, а культура с невежеством, лишенным миссии очеловечивания мира. Агрессия против другой культуры рождается не в каморке поэта или студии художника, а в кабинетах “сильных мира сего”» (М.К. Горшков).

Однако в реальности пространство конструктивного межкультурного диалога сужается. Запад как американский проект не предусматривает равноправия стран, входящих в Евросоюз, исключая тем самым возможности диалога. Его конструкция строится на представление о мировой арене как своего рода шахматной доске, где различные фигуры обладают своими свойствами и способны образовывать более или менее выгодные ключевым игрокам конфигурации (А.С. Запесоцкий). Глобальный мир все в большей степени становится диалогом элит. Отношения между странами приобрели условный характер – в реальности это отношения игроков, утративших национальную идентичность, но имеющих партнеров и конкурентов на глобальном поле (Н.Г. Багдасарьян). Диалогу культур и взаимообмену достижениями культуры и техники противостоит конкуренция культур, борьба за распространение своего национального языка и мировоззрения. Дело в том, что цивилизации не могут не находиться в «конфликте», ибо они конкурентны по природе своей, и вопрос лишь в степени агрессивности того или иного (или обоих вместе) участника этого конфликта. Поэтому человеческой цивилизации вообще и отдельно взятым ее составляющим в частности в одинаковой степени присущи парадигмы «диалог культур» и «война культур». «Диалог цивилизаций» по своей сути есть механизм мирного завоевания (поглощения, уничтожения) конкурирующей «цивилизации» («культуры»). Следовательно, в любом «диалоге» его участники жаждут и ищут победы, которая человечеству не нужна, ибо закон существования мира – это его разнообразие (В.Т. Третьяков).

В частности, диалог Запада с российской культурой (как и с другими культурами мира) с помощью транснационального доминирования в культурно-информационной сфере (включая телевидение, кино, Интернет) превращается в североатлантический монолог. Такого рода «диалог» исключает обмен ценностями, его цель – «обращение в свою веру» населения другой страны, носителей другой культуры, он становится формой «культурной интервенции», рассчитанной на сбой в генотипе отечественной культуры. Стратегия «переформатирования» культуры и деструкции ее исторических основ направлена на лишение социальной общности конкурентных преимуществ, на утилизацию национальных культур и провоцирование конфликтов между ними (М.К. Горшков). Все активнее происходит отторжение в информационное поле Запада русской культуры как духовной целостности и уникального способа постижения человеческого мира.

Пространство конструктивного диалога цивилизаций существенно сокращает усиливающийся кризис идентичности, который сегодня поразил не только больные, «провалившиеся общества, но и мировую систему в целом (В.В. Наумкин). Ключевым условием сохранения планетарной цивилизации в XXI веке становится способность сменить основания макрогрупповой (конфессиональной, национальной, классовой и т. д.) идентичности и перейти в зону стратегических смыслов, исключающих разобщающие идеологии. Поэтому сегодня «национальные идеи» будут эффективными в той мере, в какой они смогут опереться на космополитические основания, в рамках которых человек ощущает себя носителем ценностей планетарной цивилизации (А.П. Назаретян). Из вынужденного и терпимого феномена диалог культур сможет превратиться в желанное и радостное состояние и будет застрахован от трансформации культурных различий в противостояние «своих» и «чужих» на основе и в контексте ненасилия как первого и абсолютного человеческого приоритета (А.А. Гусейнов).

Остро звучала проблема агрессивной культурно-информационной экспансии западной цивилизации, стремящейся доказать преимущества привносимых в «традиционные общества» ценностей либерализма и демократии. Все заметнее становится контраст между технологическими и военными «мускулами» западных держав и убогостью их целей, между экспансионистскими намерениями и отсутствием моральных ограничений в их исполнении. Глобализация стала способом удушения национальных экономик и средством системной дестабилизации мира, она еще сильнее увеличила пропасть между бедными и богатыми странами. При этом усиливающаяся агрессивность все глубже обнаруживает глубокий духовный кризис западного человека. Глобальная экспансия предстает в форме конвульсивной и саморазрушительной агонии западной культуры, которая «вместо Бога в центр человеческого мира водрузила золотого тельца, подменила ценность человека его ценой, сделала его не целью развития, а средством, сместила смысл жизни с духовного на материальный и даже телесный уровень человеческого существа, а свободу совести превратила в свободу от совести» (М.К. Горшков). Суть глобального проекта – строительство «глобальной империи». Одним из следствий глобальной интеграции может стать реализация системного тоталитаризма нового типа с совершенно уникальными возможностями манипуляции над сознанием как отдельного человека, так и общества в целом, при внешней видимости демократического устройства (В.В. Миронов). В этом контексте все острее звучит проблема выработки альтернативных глобализации сценариев, способствующих сохранению уникального богатства национальных культур и стилей жизни, утверждению единства человеческого рода как «цветущей сложности» (К. Леонтьев).

3. Угрозы и перспективы сохранения духовной целостности «русской цивилизации»

Ключевой проблемой общественного сознания является глубинный раскол, который периодически провоцирует всплеск социальной напряженности. В пространстве русской цивилизации обнаруживаются существенные различия в сценариях выживаемости и развития, которые существуют одновременно, блокируя и разрушая друг друга. В мировоззренческом поле сталкиваются разные политические стратегии, в основе которых свое видение настоящего и будущего. Конфликт программ воспроизводства и развития провоцирует духовный раскол, исключающий диалог и стимулирующий разрушительные тенденции в обществе. Сегодня пространство национального самосознания разрывается несколькими мировоззренческими парадигмами. Для слоев общества, олицетворяющих процесс пробуждения культурного самосознания российского народа и возрождения культурно-исторической памяти, характерна традиционалистская идеология. Часть политической и духовной элиты выступает носителем либеральных взглядов, распространяя их не только на экономику, но и культурную жизнь. Консервативное направление, возникшее в ответ на распад традиционной национальной культуры и экспансию либерально-демократических ценностей, мировоззренчески противостоит модернизации, призывая к сохранению традиционно-архаической компоненты российской духовности, в том числе с учетом положительного исторического опыта.

Особое место в структуре национального сознания занимает религиозное мировоззрение, с его поликонфессиональностью и множественностью религиозных течений (А.Л. Маршак). Патриотически-ориентированный спектр представлен двумя идеологически оформленными социальными силами: «Русский проект» позиционирует определенная часть политического класса, интеллигенции и довольно широкие слои населения, включая часть молодежи, основан на концепте «трагедии великого народа», который подвергся расчленению и унижению при распаде СССР, пребывает в состоянии вымирания и лишен должного статуса в государственном устройстве и представительства в управлении страной и ее ресурсами. «Российский проект» основан на признании исторически сложившейся этнической и конфессиональной сложности населения страны и российского народа как полиэтничной гражданской нации. Его идеология строится на утверждении общероссийской идентичности и обеспечении единства российской нации (В.А. Тишков). В ключевые исторические периоды русская цивилизация находила ресурсы для консолидации, и единение сил было наиболее эффективной формой ответа народов на исторические вызовы. Сегодняшнее усиление поляризованности самосознания имеет не только историко-культурные истоки и ментальные основания – «идеологический и метафизический хаос», расщепляющий национальную душу, создан во многом искусственно.

Предметом активного обсуждения на конференции стал феномен национально-культурной идентичности, основу содержания которого составляет осознаваемая общность, направленная на создание гражданского содружества, сознательно принимающего определенную совокупность общих для всех символов и значений (А.В. Костина). Национально-культурная идентичность фиксирует разделяемое всеми гражданами позитивное и эмоционально окрашенное отношение к своей родине, чувство причастности к ее историческому прошлому и духовным традициям, солидарность и общность «мы» на уровне ментальности, национального характера (А.П. Марков). Национально-культурная идентичность – феномен идеального, духовного порядка, он существует в сфере индивидуального и коллективного самосознания, которое складывается в чувство национально-культурной и духовной общности «мы», в коллективное мнение народа о себе как нации, о своем прошлом, настоящем и будущем. Неверное, понимание природы данного феномена нередко приводит к подмене принципиально различных по своей сути понятий (и стоящих за ними явлений): национальной идентичности как факта духовного самоопределения коллективного субъекта культуры и истории – народа, и нации как территориально-политического образования. В контексте идентичности нация трактуется как гражданственность, а национальная культура – как культура, формирующая гражданское единство, национальное чувство общности «мы». Понимаемая таким образом национальная культура выступает как основа тех отношений диалога культур и партнерства цивилизаций, которые становятся единственно возможными в глобальном мире (А.В. Костина). Кризис идентичности является, прежде всего, свидетельством деформации антропологических матриц культуры, поражения духовной сферы бытия человека и общества. Особенно остро кризис идентичности протекает в условиях российского общества, испытавшего в 90-е годы период духовного надлома, завершившегося частичной сменой культурно-антропологических матриц. Сегодня разрушение идентификационного поля отечественной культуры становится не только причиной душевных и духовных заболеваний общества, но и ключевой угрозой духовной безопасности нации.

Существенным фактором обретения национальной идентичности становится интенсивный диалог культур, который в условиях глобализации не только обнажил существенные различия в картинах мира, менталитете отдельных народов, ценностях, целях и других аспектах социального и культурного бытия, но и вызвал всплеск национального самосознания, стимулировал процесс цивилизационного самоопределения. Диалог показывает, что культурные границы европейской и русской цивилизаций определяются не только «внешними» демаркационными линиями (политическими, экономическими, социально–правовыми укладами, исторически сложившимися «в разных форматах») – «разломы» проходят по аксиологической системе координат. Наличие существенной разницы в трактовках ценностных оснований культуры обнаруживается на уровне лингвистических и лингвокультурных констатаций, согласно которым «Запад» относится к низкоконтекстным культурам, а Россия – к высококонтекстным (М.В. Силантьева).

В качестве внешних факторов деформации духовных матриц русской цивилизации рассматривалась глобализация, миссия которой заключается в стремлении разрушить культурный код цивилизаций, осуществить унификацию мира по американскому лекалу. Духовное пространство «русского мира» становится объектом системных атак со стороны агентов глобального проекта. Активно внедряемые в массовое сознание народов России исторически чуждые ценности разрушают фундамент духовного мира личности и ментальные матрицы культуры, девальвируют фундаментальные нравственные императивы и константы, лежащие в основе генотипа национальной культуры: добро, правду, истину, красоту, справедливость (М.Г. Горшков). В результате разрушения духовного генотипа субъект культуры лишается возможности консолидироваться и мобилизовать внутренние ресурсы для ответа на новые вызовы XXI века.

В то же время усиливающееся противостояние России и Запада сыграло свою положительную роль в возрождении патриотических чувств. В общественном сознании (и в дискурсе властной элиты) укрепляется представление о России как об уникальной цивилизации, интегрирующей в себе европейские и азиатские начала; обеспечивающей мирное содружество множества национальностей и религий. На глазах меняется мозаика международных симпатий и отношений. В частности, Россия активно смещается в сторону восточноазиатского «центра силы», и важным фактором, толкающим нашу страну, становится позиция консолидированного «Запада», отличающаяся в лучшем случае недоверчивой осторожностью по адресу «русской цивилизации», а в худшем – речь может идти о динамичном цивилизационном отталкивании, основанном на признании несоизмеримости цивилизационных моделей обеими сторонами российско-атлантического диалога (М.В. Силантьева). Строительство Евразийского союза дает всем его членам уникальные возможности для сохранения своей национально-культурной самобытности и стремительного экономического подъема (А.С. Запесоцкий).

4. Русская идея в XXI веке

В качестве важнейшей предпосылки преодоления духовного кризиса и условия восстановления историко-культурной целостности и самобытности русского мира рассматривалось возрождение национальной идеи, фиксирующей «моральное призвание нации», ту особую идею, «которую Мысль Бога полагает для каждого морального существа – индивида или нации – и которая открывается сознанию этого существа как его верховный долг» (Вл. Соловьев). Роль национальной идеи уникальна не только в формировании национальной идеологии, но и в создании здорового духовно-нравственного климата в обществе. «Каждый народ может существовать лишь до тех пор, пока ощущает себя избранным, хотя бы в собственном воображении (впрочем, никакой другой избранности не бывает). А тот круг народов, внутри которого существует согласие об их совместной избранности, сегодня и можно назвать пышным словом «цивилизация». Сегодня важнейшим национальным проектом России становится производство гениев – путем бескорыстной поддержки самых талантливых и романтичных, создании условий для творчества, организации широчайшей сети школ для одаренных детей, особенно в провинции, пропаганды в СМИ подлинных творцов, достигших профессиональных высот без потери нравственного облика (А.М. Мелихов).

Национальную идею в сегодняшней ситуации не надо изобретать, – ее необходимо вспомнить: генетически, социально, культурно. В ситуации органического развития общества будущее («замысел», «проект») народа, его культуры становится продолжением и развитием тех пиковых эпох исторического прошлого, события и подвиги которых максимально полно выражали историческую суть и призвание России. «Русская идея» – в значительной мере состоявшийся проект, детально и глубоко исследованный русской философско-гуманитарной мыслью. Базовой характеристикой «русской идеи» является ее наднациональный («всечеловеческий», всемирный) характер. Взяв эстафету у Византии и сформировав духовное пространство с миссией «Третьего Рима», русские добровольно приняли ответственность за судьбу всех остальных народов, которая потребовала колоссального напряжения и собранности, концентрации всех духовных и физических сил. Реализация этого проекта потребовала значительных ограничений пространства личной свободы, что, с одной стороны, заблокировало экспансию ценностей либерализма, с другой стороны, способствовало созданию одной из могущественных империй мира (Н.А. Хренов). Участники Чтений подчеркивали универсализм русской идеи, которая начинает утверждаться в структуре общественного самосознания, стимулируя оформление консервативной идеологии. Именно Россия имеет шанс стать для мирового сообщества важным фактором национальной консолидации, утвердить принципы универсального солидаризма, имеющие глубокие традиции в отечественной гуманитарной мысли (А.П. Назаретян).

5. Идеология консерватизма как веление времени

Сегодняшний кризис идентичности и состояние культурной аномии требуют корректировки мировоззренческих доминант «русского мира», способных составить основу национальной идеологии. Для обеспечения исторической преемственности и создания единого ценностно-идентификационного пространства необходима национальная идеология, способная вобрать в себя основные составляющие русской идеи, осознавать национально-культурную уникальность и духовную самобытность России, ее исторических судеб, настоящего и будущего. Содержание и основные функции возрождающейся национальной идеологии определяются, с одной стороны, характером социокультурной ситуации, сегодняшними проблемами общественного развития России и общемировыми тенденциями, с другой – ее сущностной способностью консолидировать многоэтническое российское общество, обеспечить ценностно-ориентационному многообразию российской культуры, стремящемуся перейти в хаос, общее духовное основание, смысл и перспективу развития.

В докладах конференции убедительно прозвучала идея целесообразности и необходимости утверждения в обществе консервативных ценностей. Консерватизм становится для России велением времени – приходит понимание того, что без утверждения базовых моральных ценностей реформы в экономической и социальной сфере обречены на провал (А.А. Громыко). Для утверждения идеологии консерватизма имеются значительные ресурсы в традициях и ментальных матрицах «русской цивилизации», народ которой обнаруживает удивительную стабильность базовых ценностей даже в ситуации не всегда продуманного реформирования. Опросы последних лет показывают, что для большинства наших сограждан главным является счастье, забота о своей семье, социальный мир, справедливость и безопасность. Опыт сближения с Западом оказался опытом разочарования, и российское общество ответило неоконсервативной волной, лейтмотивом которой стало отрицание либерализма и фундаментальная переоценка ценностей, причем на уровне подсознательных переживаний и глубинной смысловой структуры картины мира (М.Г. Горшков). Традиции, с одной стороны, представляют собой общий знаменатель для различных культурных традиций и основных мировых религий, с другой – они служат средством поддержания нравственных устоев общества, способом передачи его ценностей от поколений к поколениям и обеспечения, условием социальной сплоченности (А.В. Яковенко).

В то же время значительные социальные силы и общественные структуры оказывает сопротивление утверждению консервативных ценностей. Препятствием на пути консерватизма становится безрадостная картина нагромождения все новых и новых реформ, в том числе и в судьбоносных для жизни общества областях. При этом пыл отечественных «реформаторов» набирает силу, и мало кто в этом потоке сомнительных действий задает себе вопрос: «Куда мы несемся?» (А.А. Громыко). В этом контексте остро была поставлена проблема соотношения прав и свобод личности и необходимости сохранения социального порядка, защиты целостности национально-культурного жизненного мира нации, который имеет преимущественное право перед осуществлением абстрактных принципов справедливости. Право народа быть самим собой – это право иметь историческую память, являющуюся частью исторического наследия, обладать национальным духом и цивилизационной идентичностью (Г.А. Гаджиев).

6. Сила и слабость гуманитарного знания

На пленарном заседании глубинному анализу были подвергнуты традиционные парадигмы и принципы межкультурного диалога, которые в контексте событий последнего десятилетия теряют свой конструктивный характер. В нынешних условиях проявилась уязвимость концепции «диалога культур» – на фоне явно противоречащих ей постоянно возникающих конфликтов в области межкультурного взаимодействия, поэтому необходимо радикально поменять подход и обсуждения, и изучения всего, что связано с тематикой и проблематикой «диалога культур» (В.Т. Третьяков). В ситуации усиливающегося международного противостояния подвергаются сомнению классические парадигмы межкультурного диалога. Нередко разговоры об уважении каждой культуры и принадлежащих к ней людей оказываются на практике лицемерием, прикрывающим самое негуманное положение дел (В.А. Лекторский).

В докладах прозвучал тезис о необходимости обновления категориального аппарата диалогической парадигмы. Ограниченность обнаруживают философско-культурологические теории, ориентированные на объединяющие людей общегуманистические принципы диалога, рационального дискурса, толерантности – в них нет изначального универсализма, а также отсутствуют основополагающие принципы, способные его гарантировать. «Они не дают ответа на вопрос, как строить диалог, оставаться в рациональном дискурсе, быть толерантными с людьми, которые не признают этих принципов и настроены на противоположный, разделяющий, воинственный тип отношений» (А.А. Гусейнов). Для понимания глубинных механизмов и условий конструктивного диалога культур лишним становится широко используемое понятие «толерантность», которое применимо к физическим объектам или системам принуждения и подчинения, но отнюдь не к культурам, которые самой природой своей призваны не просто «терпеть» друг друга, а продуктивно взаимодействовать, обнаруживая поле общего и зоны разностей. Дело в том, что глобальное культурное пространство в своих глубинных характеристиках не конфликтогенно – способность к обновлению делает культуру по определению бесконфликтной, даже если речь идет о расширении или заимствовании способов и практик утверждения человеческого в человеке и в окружающей его действительности (В.А. Лекторский). В этом контексте фундаментальная задача Лихачевских чтений – вывести «диалог культур» из парадигмального тупика, выстроить модели диалога на основе глубинного знания и чувства истины (В.Т. Третьяков).

7. Онтологический статус и миссия гуманитарного дискурса в информационном обществе

В контексте актуальных проблем развития современной цивилизации не вызвала особого резонанса одна гипотеза, которая по своей сути уже давно стала реальностью. Прозвучала мысль о том, что в глобальном информационном обществе все откровеннее проявляет себя «проектный» характер гуманитарного дискурса, когда сценарии восприятия мира становятся «реальностью» этого мира (Ганс Кёхлер). Фундаментальной проблемой, с которой столкнулось сегодняшнее международное сообщество, становится перерождение интеллектуальных парадигм в «самореализующееся пророчество». Возникающие в сознании интеллектуалов виртуальные образы международных конфликтов приобретают силу практических программ, провоцируют «порочный круг» взаимного стимулирования восприятия угрозы (т.е. ее диагноза) и мер обороны против воспринимаемой угрозы, в силу чего последнее начинает превращать виртуальную угрозу в реальность, провоцируя усиление ответного противодействия и укрепление стереотипов врага.

В частности, именно в структуре гуманитарного дискурса получили онтологический статус антиамериканизм и русофобия – оба феномена рукотворны, они созданы властью и заинтересованными группами как массовые коммуникативные системы, призванные зомбировать, подчинять народы и удерживать духовное и политическое господство определенных сил (В.В. Согрин). Многие политические и военные действия последних лет объясняются и «оправдываются» идеями Хантингтона, реализация которых действительно способна превратить кажущееся столкновение цивилизаций в транснациональную реальность. Не исключено, что парадигма столкновения цивилизаций может стать самореализующимся пророчеством, «непреднамеренным последствием» конфликтов интересов. Сегодня мир сталкивается с абсолютно реальным риском вхождения в цикл усиливающих друг друга стереотипов врага (или восприятия угрозы) и связанных с этим «оборонительных» действий вдоль ключевых цивилизационных линий напряжения (Ганс Кёхлер).

Другой тенденцией развития гуманитарного знания является его усиливающийся утилитарный характер, направленность на обеспечение высокой эффективности используемых агентами массовых коммуникаций манипулятивных технологий и практик. Главная задача многочленных исследований в рамках культурологии, лингвистики, социологии, психологии состоит в том, чтобы «отжать» из духовного наследия идеи и мысли, которые можно использовать в практической плоскости.

Но в современном гуманитарном знании обнаруживает себя конструктивная линия, опирающаяся на резонанс ученого с болью мира, осуществляющая переакцентировку с рассудочно-познавательной мотивации на проблемную детерминированность. В таком случае нравственно отягощенное слово о культуре приобретает проектный характер – мысль и культуре не просто анализирует, интерпретирует и понимает, но и «собирает» культурную реальность, «разбросанную» по проблемным областям гуманитарного знания, онтологизирует культуру как целостность. Ученый усилием интеллекта, души и сердца воссоздает целостность культурного мира, творит образ культуры, ее идею, которая «требует» своего воплощения.

Культуротворческий статус гуманитарного дискурса явно обнаруживается в текстах докладов (и особенно в эмоционально-образном пафосе выступлений) участников конференции, которые, по сути, осуществляли реабилитацию онтологических возможностей познания. И это закономерно – методология целостного понимания истины глубоко укоренена в отечественной традиции Слова – как того, что было в Начале. Антропо- и логоцентричность гуманитарной мысли, ее синкретичность выводит процесс познания за пределы «законченных форм чистой научности», органично встраивая в него (наряду с понятийно-логическими формам мышления) образно-ассоциативные способы интерпретации и онтологизации мира культуры. Такое познание предполагает целостную включенность и глубинную погруженность исследователя в объект познания, стремление отыскать «линии сопряженности» между прошлым и будущим, найти в историческом прошлом события, которые сохраняют свою креативную энергию в историческом времени, – при движении культуры от прошлого через настоящее к будущему. Это познание опирается на методологию культурно-исторического мышления, связывающую в единое целое прошлое, настоящее и будущее. При этом энергия «творящего познания» обеспечивается призванием ученого, определяющим вектор мотивации: не человек реализует свою субъективность в акте познания, но нечто находящееся вовне «зовет» человека, нередко лишая его возможности выбора жизненного пути.

В то же время участники конференции отметили тенденцию к снижению познавательной и конструктивной способности гуманитарного знания, которое в контексте расширяющегося пространства глобальных проблем утрачивает свою базовую функцию – сегодня трудно обнаружить убедительный прирост знаний о природе и генезисе глобальных проблем, не говоря уже о механизмах реального воздействия гуманитарного знания на процесс принятия коллективных решений в ситуации глобальных вызовов и угроз. Все в большей степени девальвируется сама идея глубинного и междисциплинарного исследования глобальных проблем, а дискуссии по этому поводу превращаются в собрания единомышленников преимущественно алармистского или антиглобалистского толка. Диалоги такого типа, безусловно, поддерживают общественный интерес к глобальной проблематике, но при этом даже качественная научная аналитика нередко заканчивается «информационным шумом», не имеющим научного статуса (В.А. Черешнев, В.Н. Расторгуев). В сложившейся ситуации возрастает значение философско-культурологического анализа феномена русской цивилизации, осмысления процессов трансформации ее духовных матриц, выработки сценариев ответа на глобальные вызовы времени. Важной задачей отечественных гуманитарных наук становится осмысление феномена Евразии в контексте современного знания, выявлении возможностей синтеза двух конфликтующих парадигм – евразийства и «западничества» (А.С. Запесоцкий). Именно гуманитарное знание, и прежде всего философия, способно активизировать процессы национально-культурного самосознания, осуществить глубинный диагноз происходящего, выйти за рамки традиций и сконструировать сценарии, адресованные будущему (В.В. Миронов).

Масштаб исследуемых проблем, глубина их диагностики, фундаментальность предлагаемых решений свидетельствуют о том, что Международные Лихачевские чтения переросли жанр научной конференции – сегодня они стали не только интеллектуальным форумом, но и масштабным гуманитарным проектом, в значительной степени изменившим существенные аспекты и грани национального самосознания той части российского общества, которая обеспечивает понимание духовных угроз и фундаментальных вызовов времени, ответственна за выработку сценариев минимизации глобальных проблем. Активная научная и гражданская позиция российских ученых проявляется в их стремлении найти ответ на основные вызовы времени, объяснить настоящее и спрогнозировать будущее человечества (А.А. Громыко). Интеллектуальная глубина и нравственная напряженность докладов участников XIV Лихачевских чтений – ведущих ученых России и других стран мира – еще раз подчеркивает миссию гуманитарного знания, которая состоит не только в понимании закономерностей становления и функционирования человека, общества и культуры, но и в творении этого мира. Идеи докладов участников форума, проникнутые любовью к Родине и верой в будущее русской цивилизации, сформировали за четырнадцать лет уникальный банк проектов минимизации глобальных проблем и духовного преображения человека. В этих проектах – замысел о человеке и мире, который по законам Логоса неизбежно будет стремиться к своему воплощению.
 

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] При реализации данного проекта использовались средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта Общероссийской общественной организацией «Общество «Знание» России» в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 29 марта 2013 года № 115-рп.
[2] Диалог культур и партнерство цивилизаций: XIV Международные Лихачевские научные чтения, 15–20 мая 2014 г. / науч. ред. А.С. Запесоцкий. СПб.: СПбГУП, 2014.
[3] Среди участников Чтений – выдающиеся отечественные ученые, члены Российской академии наук: М.К. Горшков, А.А. Громыко, А.А. Гусейнов, А.Б. Куделин, В.А. Лекторский, В.Л. Макаров, В.В. Миронов, В.В. Наумкин, В.Ф. Петренко, М.Б. Пиотровский, А.В. Смирнов, В.А. Тишков, Ж.Т. Тощенко, В.А. Черешнев, А.О. Чубарьян. В «интеллектуальный банк» конференции вошли также тезисы представителей 18 стран.
 

© Марков А.П., 2015

Статья поступила в редакцию 12 апреля 2015 г.

Марков Александр Петрович,
доктор педагогических наук,
доктор культурологии, профессор
Санкт-Петербургского гуманитарного
университета профсоюзов
e-mail:  markov_2@mail.ru