М.И. Козьякова

Рецензия на монографию А.С. Запесоцкого
«Становление глобальной культуры и конфликты цивилизаций»
(По материалам Международных Лихачевских Научных чтений)

Аннотация. В рецензии раскрывается содержание и основные научные идеи книги А.С. Запесоцкого «Становление глобальной культуры и конфликты цивилизаций», дается комментарий рецензента к главным теоретическим сентенциям автора, обсуждаются проблемы, рассмотренные в книге. Подчеркивается большая научная значимость рецензируемой монографии.

Ключевые слова. Глобальная культура, настоящее и будущее европейской цивилизации, глобализм в экономике, государственная идеология.
 

Книга члена-корреспондента РАН, академика РАО Александра Сергеевича Запесоцкого «Становление глобальной культуры и конфликты цивилизаций» посвящена острейшим цивилизационным проблемам современного мира [1]. Она представляет собой комплексный анализ материалов Международных Лихачевских Научных чтений, масштабного научного форума, призванного исследовать сложные и неоднозначные процессы развития культуры в XX – первых десятилетиях XXI в. Чтения, проходящие по Указу Президента РФ В.В. Путина с целью увековечивания памяти выдающегося российского ученого Д.С. Лихачева, беспрецедентны по своему масштабу. Лихачевские Научные чтения, не имеющие  аналогов в нашей стране, стали одним из знаменательных факторов развития отечественной и мировой гуманитарной науки. В них ежегодно принимают участие свыше полутора тысяч авторитетных специалистов из разных областей науки и культуры – это известные ученые, ведущие политики, деятели искусства, общественные деятели, представляющие более чем 57 стран.

Академик Запесоцкий является бессменным организатором, вдохновителем и руководителем этого крупнейшего мероприятия, и потому естественно, что именно он взял на себя труд подвести некоторые итоги исследования разнообразных тем, представленных к обсуждению на этой дискуссионной площадке. Тематика его работы – сложнейшие проблемы становления современной глобальной культуры и возникающие при этом цивилизационные конфликты; формирование нового миропорядка, которое намечает контуры будущего; ресурсы гуманитарного знания и место России в современном мире.

Методологический подход, успешно использованный в работе, представляет собой своеобразный диалог автора с участниками Чтений – он заключается в  осмыслении и анализе наиболее интересных, перспективных концептов, суждений, идей, содержащихся в почти четырех тысячах докладов участников Чтений, в высказывании собственного мнения, на основании которого автор соглашается или дискутирует с теми или иными суждениями. Книга представляет собой фундаментальный труд, который гармонично сочетает в себе и авторскую концептуализацию цивилизационной проблематики, актуализированную на переломе тысячелетий, и объемный фундаментальный компендиум, каталогизирующий масштабный обмен взглядов, концептов, мнений участников Чтений о ключевых проблемах современности.

Работа структурирована тематически: изначально первое место в ней по праву принадлежит теоретическому наследию академика Д.С. Лихачева, в том числе его подходов к исследованию культуры, пониманию данного феномена, которое было реализовано в его многочисленных работах, в инициированной академиком «Декларации прав культуры». Автор вновь и вновь обращается к этим идеям, цитирует работы Д.С. Лихачева, показывает их актуализацию (Разделы и главы «Культурологическое осмысление процессов глобализации»; «Феномен диалога культур в научном и духовном наследии академика Д.С. Лихачева»). Системная целостность культуры, ее универсализм, диалогичность, сформулированные и обоснованные ученым, задали вектор проблемно-тематического поля дискуссий. Значительное место здесь также уделено взаимосвязи культурного и национального начала, самоопределению национальной культуры на основе ее исторических корней, характеру и богатству русской культуры (Раздел «Россия в глобальном мире»).

При рассмотрении диалога культур и цивилизаций (Раздел 2) выявляются возможности и пределы диалога культур в глобальном мире, особенности современной культуры как пространства партнерства и противоборства цивилизаций. Автор обоснованно делает упор на «специфическом для любого социума наборе и иерархии ценностей», который в значительной степени определяет характер диалога культур,  при этом отмечает, что «в современном мире ценности и смыслы становятся предметом производства», подобно продуктам материального мира [2]. Феномен глобализации получает противоречивые трактовки, соответствующие амбивалентной природе этого явления, которое, с одной стороны, сближает различные культуры, с другой – разрушающе воздействует на национальную культуру, политику и экономику, унифицируя все, входящее в его ареал, уничтожая национально-этническое своеобразие.

Таким же амбивалентным характером отличается теория и практика мультикультурализма. Однако, обращает на себя внимание чрезвычайно широкий разброс мнений по этому вопросу. Так, в некоторых высказываниях мультикультурализм приобретает специфическую трактовку, что влечет за собой диффузию смысла, появлению «языковой вненаходимости»: на место достаточно определенного, зародившегося в рамках неолиберальной идеологии явления [3], неожиданно приходит расплывчатая, охватывающая все и вся формулировка: «мультикультурализм был испокон веков. Это…многообразие культуры народов и стран» [4]. Подмена понятий вполне в духе постмодернистской неоклассики, когда на место аподиктичного категориального аппарата приходит лабильная многомерность и многовариантность научных сценариев, провоцирующих неопределенность и неверифицируемость результатов. Тем более неопределенных и неверифицируемых, что мультикультурализм при этом был отнесен к США с его действовавшим до недавнего времени «плавильным котлом» и к России, которая, что  очевидно, «формировалась как полиэтничная цивилизация, не имеющая отношения к мультикультурализму» [5].

Межкультурный диалог усложняется также все более углубляющимся кризисом идентичности. Он поражает в первую очередь современный Запад, но также это явление онтологизируется и в нашей стране. Рождая целый ряд проблем, в том числе усиление агрессивности ключевых акторов, их конкуренцию, он генерирует очаги нестабильности и экстремизма. Глобализационным механизмом выступает информатизация, Интернет, которые создают технические возможности для масштабной экспансии атлантической идеологии. Провозглашается тотальный контроль лидера монополярного мира – США, страны, располагающей особым инструментарием – сетевой паутиной, с помощью которой ткется всеохватывающая ткань сетевой империи. В таких условиях, чтобы противостоять негативным тенденциям с необходимостью должны будут актуализироваться положительные факторы национально-культурной идентичности. Для России, утверждает А.С. Запесоцкий, этим фактором является ее история, коллективная память нации; сплачивающим основанием выступает также национальная идея, традиционная религия, позитивный образ государства [6].

Большое внимание в работе уделено анализу ключевых проблем глобального мира, его геополитических разломов, рисков, вызовов и угроз. Утверждается, что глобальный кризис имеет множество измерений, своеобразных «болевых зон», в числе которых проблемы техногенного характера, военные, экономические, идеологические и религиозные факторы, а также экология, трансгуманизм, антропологический кризис. Информационные технологии предоставляют неограниченные возможности для манипулирования сознанием, что ведет к разрушению «духовной основы европейской культуры, сформированной на базе  христианских ценностей». Эти риски обостряются конфронтацией между великими державами, «цветными революциями», военными вторжениями, расширением географии конфликтов и локальных войн, что, взятое в комплексе, разрушает старый миропорядок и формирует новый. Усиливаются угрозы национальным и многонациональным государствам Европы, ставя под вопрос перспективы их существования. Наряду с последствиями глобализации автор  диагностирует иные вызовы, продуцируемые ультралиберализмом и постмодернизмом. Однако главной опасностью, основной угрозой современного этапа цивилизационного развития необходимо признать международный терроризм и нацизм, причины возникновения и условия распространения которых были подвергнуты тщательному анализу.

В этом плане следует поддержать все приведенные доводы, особо отметив тезис об «исторической травме» народов ислама, «которые во времена Крестовых походов стали объектом военной агрессии и культурной экспансии со стороны европейских государств». [7]. Стоить вспомнить, что военной агрессии крестоносцев предшествовали  исламские завоевания VII-IX вв., когда арабы захватили Иран, Сирию и Египет (провинции Византии), Закавказье, Афганистан, Среднюю Азию, север Африки, Испанию; был образован арабский халифат, просуществовавший до XIII в. Часть его позднее завоевали турки-сельджуки – их завоевание пало под ударами монголов, а не крестоносцев: у последних из восьми походов был удачным лишь первый, затем они были вытеснены с Ближнего Востока. В XV столетии другая этническая группа, турки-османы захватывают Балканы и Константинополь и уничтожают Византию, создав обширную и могущественную империю. В историческом контексте, таким образом, скорее можно говорить об «исторической травме» христианских, а не исламских народов.

Националистические настроения в Европе, нацизм, действительно, переживают в настоящее время некий период возрождения. В определенной степени он связан с информационной, идейной войной с Россией, с попытками переписать историю, дискредитировав подвиг нашего народа, спасшего Европу от фашизма. Сомнительным, однако, в этой связи представляется пассаж, что германский нацизм был рожден на почве язычества [8], поскольку исторически через язычества прошли  практически все народы Европы. Как совершенно обоснованно утверждает далее сам автор, более всего генезис фашизма связан был с крахом двух германских империй [9].  

Западноевропейская цивилизация живет в «эпоху перемен», на переходе от модерна к постмодерну, и в этот период формируются институты и стратегии нового миропорядка. Запад переживает надлом, кризис «проекта модерна», симптомы которого фиксировались с конца XIX в.: так, о «закате» Европы писал в свое время О. Шпенглер. Автор связывает окончательный переход западной цивилизации к постмодерну со студенческим протестным движением 1968 г. Одним из важнейших результатов революционных выступлений стало доминирование неолиберальной идеологии, массовое внедрение либеральных практик, подрывающих ценностные основы национальных культур. Рассмотрев современные практики глобализации, автор делает примечательное заключение: наиболее высокие темпы развития демонстрируют страны, не стремящиеся построить либеральную политическую систему [10] – Китай, Индия, «маленькие драконы» Юго-Восточной Азии. И отсюда следует принципиальный вывод: нашей стране нужно пересмотреть западный вектор развития, необходимо реализовывать в том числе и евразийский сценарий.

В настоящее время важную роль играют ресурсы массмедиа как института глобального информационного пространства. СМИ, использующие скрытые формы регулирования, превратились в информационном обществе в коммерческое предприятие. Место интеллектуальной, просветительной деятельности заняла реклама: формируя мировоззренческие  позиции, она выступает в качестве запрещенной у нас идеологии, успешно подменяя ее. Западный вариант независимых СМИ, контролируемых гражданским обществом [11], увы, достаточно иллюзорен. Это с наглядностью показали последние годы, когда западные издания практически под копирку дружно публиковали сомнительные антироссийские материалы. В последние десятилетия западные СМИ превратились в оружие информационных войн: их используют с целью создания образа врага, устрашения или манипуляции, переписывания истории в нужном ключе.

Важные сферы современной культуры – право и экономика. Дух и принципы института права, обоснованно считает автор, деформирует политизация западных стран, в частности, это относится к американскому законодательству. Созданная с большим трудом система международного права заменяется средневековым «правом сильного», которое используют, не оглядываясь на законы и договоры. Будущее, однако, принадлежит иным вариантам развития. Для народного хозяйства чрезвычайно интересны идеи и взгляды, предложенные академиками А.Д. Некипеловым и Л.И. Абалкиным, связавшими сферу экономики со сферой аксиологии, с производством смыслов. Один из перспективных, стратегически значимых проектов современности, реализуемый в разных странах – концепт социального государства. Рассматривая его специфику, автор констатирует, что оно может быть представлено как результат и одновременно перспектива мирового культурного развития.  

Диалог культур происходит и в сфере искусства, которое по своей сути является одновременно и национальным и транснациональным проектом. На Чтениях анализу подвергались современные виды и жанры искусства, критерии его подлинности. Обладая уникальной коммуникативной природой, искусство становится универсальной площадкой диалога культур, принадлежащих разным народам и разному времени. И здесь снова и снова и автор, и ученые – участники Чтений обращаются к теоретическому наследию Д.С. Лихачева, отмечая актуальность, глубину и фундаментальность его взглядов.

Все более настоятельной становится потребность в прогностических процедурах, в методах, позволяющих с той или иной степенью достоверности наметить вектор будущего развития. В попытках определить очертания еще неведомого будущего, зафиксировать его контуры в контексте мирового цивилизационного процесса, необходимо соблюдать крайнюю осторожность по отношения к любым футурологическим концептам. Образ будущего субъективен и фрагментарен, незавершен для каждого данного момента времени; кроме того, он глобален и одновременно индивидуален, поскольку формируется как в общественном, так и в индивидуальном сознании. Помимо прочего, он имеет суггестивную  характеристику: будущее  сопряжено в социальной рефлексии не только и не столько с физической природой самого явления, сколько с его аксиологической модальностью, с психологическим восприятием перспектив развития в контексте легитимизированных ценностных систем.

Контуры будущего очерчиваются все отчетливее: красной линией пролагается переход к новому миропорядку, идущему вслед за закатом капитализма как цивилизационной модели. Лидером пока еще бесспорно остается Запад, стремящийся совместить общество потребления с формированием социального государства. Рынок перестает играть роль локомотива: как отмечает академик Р.С. Гринберг, «мы являемся свидетелями смерти двух великих утопий – утопии коллективного плана и утопии свободного рынка» [12]. Вновь оживает идея конвергенции, но теперь уже не антагонистических систем, а многообразных хозяйственных моделей, сочетающих рыночных отношений с регулирующей  государственной деятельностью. Усиливаются антизападные настроения, отмечается стремление многих стран развиваться, опираясь на собственную культуру, традиции и ценности.

В ходе чтений исследователи снова возвращались к вопросу о государственной идеологии в РФ. В Российской Федерации в настоящее время официально признается идеологическое многообразие, и в Конституции закреплен принцип, по какому «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной и обязательной» [13]. Эта новелла полностью соответствует либеральным принципам, поскольку упраздняет систему укоренившихся советских ценностей и смыслов. Но идеологического вакуума не бывает: «отсутствие идеологии есть идеология» (Н.С. Михалков). А.С. Запесоцкий, рассматривая этот вопрос, также констатирует, что «без идеологии государство существовать не может» [14]. Пустующее пространство аксиологической ниши с конца прошлого века заполнили потоки массовой культуры, где доминировали уже готовые клише североатлантического издания. В этой связи критикуется либеральная идеология, негласно выполняющая роль идеологемы, определяющей государственную политику. Все настоятельнее звучат призывы отказаться от нее, поскольку вытекающие из нее культ денег, идея всемогущества рынка разъедает социальные институты общества [15], мешает эффективному социальному и экономическому развитию.  

Тема заката техногенной цивилизации рассматривалась на Чтениях в связи с развертыванием четвертой промышленной революции, с предстоящим переходом к шестому технологическому укладу. Возникающие вызовы требуют солидарного ответа: смена эпох порождает новую историческую парадигму, в которой выход из кризисного тупика, сама возможность выживания человеческой цивилизации будет связана с востребованностью исторического опыта, с духовно-нравственными ценностями. Здесь Россия имеет высокие шансы занять лидирующее положение.

Соглашаясь с автором в его принципиальной позиции, тем не менее, определенные возражения вызывает максимально частое использование в работе терминов «язычество», «неоязычество», «человек языческий», однозначно трактуемые как воплощение всего негативного, как персонификация сил зла, дикости, некоего сатанизма. В основание языческой цивилизации и культуры положены якобы свобода и обогащение, потребление, успех и статус [16]. Эти инвективы, однако, далеки от исторических реалий. Исторически термин «язычество» появился вместе с распространением христианства, им христиане обличали своих идейных противников, приверженцев дохристианских и нехристианских религий, в том числе греческого и римского политеизма.

Античность, человек античности, его образ жизни прямо противополагаются детерминантам свободы и потребления. «Человек языческий» в первую очередь подчиняется  долгу и ответственности перед согражданами, следует традициям и нормам. Быть гражданином – значило принадлежать  к гражданской общине, к полису, к цивитас. Она мыслилась как высшая, сакральная ценность, требовавшая неизменного подчинения личных интересов общественным. Идея служения своим согражданам, полису, его богам представлялась главным предназначением человека, формировала античный идеал счастливой жизни. Необходимо отметить, что и для создания империи Александра Македонского и для Римской империи идейным фундаментом послужили отнюдь не мировые религии осевого времени [17], но язычество.

 Следует ли напоминать, что именно языческая античность подарила нам демократию и республику, науку и искусство, право и философию? Шедевры античного гения вошли в фонд мирового культурного наследия: греческая и римская архитектура и скульптура, эпос и поэзия, музыка и театр? Даже «заклейменное» германо-скандинавское язычество послужило основой мифологии и эпосу – «Старшей и Младшей Эдде», поэмам «Беовульф», «Песни о Нибелунгах», а в Новое время – «Волшебным сказкам» братьев Гримм, оперным шедеврам Р. Вагнера (или он тоже причастен к национал-фашизму: его музыку, как известно, любил Гитлер?).

Очевидно, что в данном контексте имеется в виду варваризация, сатанизм, дикость, средневековье. Отметим некоторые важные моменты: христианство, конечно, «утверждало приоритет духовного», но стало ли оно «основой жизни европейцев в Средние века», обеспечило ли «приоритет морального совершенствования» [18]? Ответ будет очевидным, стоит только заглянуть в исторический нарратив Средневековья, в стихию хаоса, беспредельного господства силы в самых грубых и варварских формах: «право сильного» получает абсолютное значение; цивилизация – это «люди, живущие на лесных прогалинах» (М. Блок); большинство населения балансирует на грани выживания, жизнь — страшно хрупка из-за голода, болезней и войн, так называемой триады бедствий.

После институализации церкви к принудительной христианизации варварских племен прибегают повсеместно в разных регионах земного шара – в Европе, на американском континенте. Насильственная христианизация языческого населения на нашей территории после официального крещения Руси запечатлена в емкой формуле – «Добрыня крестил мечом, а Путята огнем». Все Средневековье горят костры, борьбы с инакомыслием, будь то язычники, иноверцы или еретики, обретает одинаково масштабные формы. «Средневековье было по преимуществу временем великих страхов и великих покаяний», свидетельствуют медиевисты (Ж. Ле Гофф). Над людьми довлела боязнь греха, смерти, посмертного суда, вечного проклятия.

Позднее Средневековье – также время великих эпидемий чумы, политических, религиозных, династических войн. Тема смерти приобретает пронзительное звучание, формируется культура макабра: смерть стала «спутницей Ренессанса» (Ж. Делюмо), неотступным напоминанием о боли, страданиях, тлении плоти. Несколько странно утверждать в этой связи, что гетевский Фауст – символ «вырождения» [19] – вырождения чего? Средневекового кошмара? Если же следовать историческим фактам, то, говоря о Нагорной проповеди [20] необходимо дать ответ: разве была она когда-нибудь реализована в том или ином историческом локусе, не оставалась ли она неким абстрактным идеалом? Также вряд ли можно утверждать, что «современный западноевропейский мир…выпадает из христианской модели, демонстрируя жестокость и алчность» [21], – а разве раньше он их не демонстрировал? А инквизиция?

Говорить о глубинном несоответствии двух цивилизационных векторов – христианского и языческого [22], значит попирать историю, поскольку история как раз свидетельствует о том, что истоками христианства являлись не только иудейские секты, но и греко-римская философия и малоазийские культы умирающих и воскресающих богов. Кстати, «альбигойские катары», «тамплиеры» и «орден храмовников» не могли переселиться в Америку [23] – первые были уничтожены в XIII в.; тамплиеры (храмовники) были уничтожены в XIV в., а Америку, как известно, открыли в конце XV в. Конечно, процессы архаизации явно наличествуют в современном мире, но это скорее возвращение в «темные века» раннего Средневековья, возвращение к варварству и дикости, а бездуховность, алчность и прочие пороки вовсе не обязательно связаны с язычеством. Тем не менее, следует приветствовать четко отстаиваемые автором принципы духовности, морали и нравственности, действительно, нуждающиеся в защите в современном мире.

Значимым фактором цивилизационного процесса является несовпадение мировоззренческих моделей Запада и России, обусловленное не только различиями конфессиональных устоев, но и пройденным историческим путем, отличием  ментальных и антропологических моделей российской и западной культуры. Это затрудняет диалог с западным миром, тем более, что многие факты свидетельствуют о тупике западного пути развития, взятого за основу при проведении реформ в нашей стране [24]. Опасность разрушения духовного, культурного пространства связана также с информационной войной, ведущейся против России. Тем важнее проведение взвешенной культурной политики, патриотической пропаганды, выделения знаковых событий, отражающих историческую миссию и национальные ценности народа, как, например, празднование 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне, освобождение Европы от фашизма.

Автор уделяет внимание исследованию модернизационных проектов, отмечает причины их неудач. Среди них – слабость национальной трудовой этики, острые проблемы сферы образования, культурный регресс [25]. Помимо решения данных проблем, одним из перспективных путей развития может явиться активная деятельность на  евразийском направлении, восстановление здесь единого экономического пространства. Теоретические основы евразийства, заложенные князем Н.С. Трубецким, развитые Л.Н. Гумилевым, приводят их к заочному спору с Д.С. Лихачевым. Завершить старый спор между евразийством и западничеством необходимо на путях поиска возможностей синтеза, открывающего перспективы движения вперед.

А.С. Запесоцкий специально останавливается на проблемах социально-трудовых отношений и трудовой этики XXI в. Трансформация социально-трудовых отношений в период «дикого капитализма» 90-х гг. носила «откровенно шокирующий характер», она разрушала базовые ценности культуры труда. Источником проблем стала «нравственная и юридическая нелигитимность в общественном сознании» подавляющей части отечественного бизнеса, грубая и циничная приватизации госсобственности. К проблемным зонам относится наличие огромного сектора «теневой экономики», правовой нигилизм населения, коррупционная составляющая. Для формирования «сценария будущего», проведения успешной модернизации  необходимо формирование национально ориентированной трудовой этики, корректировка идеологии реформ, подготовка квалифицированных кадров. Автор подчеркивает основополагающую роль государства, государственной культурной политики, ставит задачу по формированию национальной идеологии [26], что представляется нам важнейшим приоритетом, особенно в контексте  внесения поправок в Конституцию.

Большое внимание уделено в работе самому гуманитарному знанию, тенденциям его развития, проблемам. Отмечается, что в настоящее время проявилась уязвимость концепции диалога культур, анализируются ее причины. Так, практика диалога стала носить неконструктивный характер, он нередко используется как инструмент решения геополитических задач, при котором не только не устанавливается контакт, не достигается взаимопонимание и согласие, но и возникают риски формирования или усиления стереотипа врага. Возможности диалога редуцируются ввиду противодействия стран Евросоюза, в целом негативного отношения стран Запада к России, что можно квалифицировать как устойчивое историческое явление, в котором прослеживаются расистские, националистические настроения. Гуманитарное знание политизируется, утилизируется, во многом утрачивая свои аналитические и прогностические функции. Тем не менее, в XXI в. значимость миссии гуманитарного знания будет все более возрастать вследствие возникновения огромного, практически охватывающего весь мир информационного пространства.

В данных условиях особенно значим вклад Лихачевских чтений в развитие философско-культурологического направления, в формулирование культурологической парадигмы, в методологию и принципы культурологической науки. Отечественная культурология изначально складывалась в междисциплинарном пространстве диалога различных гуманитарных наук. Ее специфика – целостность, гуманистическая направленность, онтологичность [27]. Она определенным образом координирует взаимодействие и взаимосвязь гуманитарных наук, «подключает» их для решения конкретных проблем человеческой жизнедеятельности.

Наука ориентирована на получение объективного знания, однако смысловое пространство имеет культуротворческий характер. Безусловным приоритетом в этой ситуации будет обладать, «русский мир», все еще сохраняющий свою историческую и культурную специфику. России, «русскому миру» в этом плане есть что предложить в качестве альтернативы тупиковому процессу глобальной унификации и всеобщей конкуренции [28]. Ему, по-видимому, можно   предсказать блестящую перспективу в деле спасения цивилизационного диалога, сохранения самобытности и неповторимости разнообразных культур. Причина его особой роли коренится не в силовом воздействии, но в архетипе соборности, сопричастности общему делу, в духовных и ценностных основаниях исторического пути России.

В заключении автор подводит итоги, ставшие результатом обработки беспрецедентного массива информации. Он также снабжает монографию материалами круглых столов и панельных дискуссий, проходившим по самым острым, спорным, жгучим проблемам современности.  В том числе они включали темы «Нации и национализм», «Конфликты культур», «Борьба с терроризмом» и др.  


ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Запесоцкий А.С. Становление глобальной культуры и конфликты цивилизаций. СПб.: СПбГУП, 2019. 608 с.
[2] Там же. С. 40-41.
[3] Там же. С.100.
[4] Там же. С.60-61.
[5] Там же. С.126.
[6] Там же. С.74-75, 79.
[7] Там же. С.109-110.
[8] Там же. С.122.
[9] Там же. С.125.
[10] Там же. С.164.
[11] Там же. С.179-180.
[12] Там же. С. 237.
[13] Там же. Ст. 13.
[14] Там же. С. 244.
[15] Там же. С.243.
[16] Там же. С.130-144.
[17] Там же. С.118.
[18] Там же. С.139.
[19] Там же. С.138.
[20] Там же. С.118.
[21] Там же. С.141.
[22] Там же. С.139.
[23] Там же. С.131.
[24] Там же. С. 276.
[25] Там же. С.286-293.
[26] Там же. С. 322.
[27] Там же. С. 350.
[28] Там же. С. 373.

© Козьякова М.И., 2020

Статья поступила в редакцию 2 февраля 2020 г.

Козьякова Мария Ивановна,
доктор философских наук, профессор
Высшего театрального училища (института)
имени М. С. Щепкина при Государственном
Академическом Малом театре России
e-mail: markoz@yandex.ru