А.Я. Флиер

Аналитический комментарий к Нормативной теории культуры

Аннотация: Статья является очерком авторской интерпретации нормативной теории культуры, рассматриваемой в качестве комплекса нормативов человеческого сознания и социального поведения, где поясняется авторский взгляд на проблемы социальной интеграции, коллективной и индивидуальной культуры, культурной устойчивости и изменчивости, новации и традиции в культуре и др.

Ключевые слова: культура, нормативная теория, социальная интеграция, специализация, культура-обычай, культура-идеология, культура-референция, культурная устойчивость, культурная изменчивость

Нормативная теория культуры акцентирует внимание на том, что в культуре поддерживается баланс целого ряда бинарных оппозиций:

• вселенского добра и вселенского зла,

• обыденной и специализированной деятельности,

• коллективной и индивидуальной деятельности,

• социально-поведенческой и символической культуры,

• публичной и приватной культуры,

• культуры производства и культуры потребления,

• культурной устойчивости и культурной изменчивости,

• традиции и новации и др. [1].

 Это нуждается в некотором теоретическом осмыслении.

Для системного выстраивания теории культуры необходимо четко представлять себе: откуда культура взялась и зачем она нужна. Нужно учитывать и чрезвычайную распространенность культуры; ведь практически все неслучайные акты поведения и сознания людей, а также их информационного обмена, так или иначе, регулируются культурой. Фактически культурой пронизана вся жизнь человека, хотя он сам в этом часто не отдает себе отчета. Это означает, что функциональная важность и значимость культуры в жизни людей столь же чрезвычайна и абсолютно доминантна. Почему? С чем связана такая исключительная важность культуры в жизни людей?

Мне представляется, что эта исключительная значимость культуры обусловлена тем, что именно культура обеспечивает коллективный образ жизни и формы деятельности, сознания и коммуникации людей, а происхождение ее имеет естественный биологический характер. Именно с этим связана ее повсеместная распространенность, включенность во все области деятельности, все формы жизни и т.п. На этом строятся и мои теоретические положения о сущности культуры.

Большинство видов животных ведет групповое существование [2]. Так повышается биологическая устойчивость популяций, облегчается размножение, оборона, добывание пищи и пр. Все обезьяны (в том числе человекообразные) ведут групповой образ жизни с довольно сложной социальной организацией стаи и нормами социального поведения отдельной особи. Человек, биологически эволюционировавший из древних приматов, унаследовал эту склонность к групповому существованию, и его культура явилась эволюционным развитием социального устроения и поведения древних приматов и многих иных биологических видов. Эта коллективность на раннем этапе истории сыграла большую роль и в организации человеческой жизнедеятельности.

Вместе с тем, в человеческой деятельности можно выделить ряд отраслей, различающихся по основным технологиям и производимым продуктам. Это экономика, строительство, наука, религия, искусство и др. Продукты экономики невозможно спутать с продуктами религии или искусства. Но помимо автономных отраслей в деятельности имеются еще и универсальные инструменты (экзистенциальные модальности), используемые одновременно во всех отраслях. Это, во-первых, язык, обеспечивающий коммуницирование между людьми в процессах любой деятельности, и, во-вторых, культура, являющаяся определенной программой человеческого сознания и поведения, обеспечивающей коллективный характер их деятельности и образа жизни. Конечно, в разных отраслях деятельности роль коллективного начала различна. Например, она очень высока в экономике и строительстве, гораздо ниже в науке и религии. А в искусстве она дифференцирована: в литературе, музыкальной композиции и изобразительном искусстве преобладает индивидуальное творчество; в театре, кинематографе, музыкальном театре  – коллективное и т.п. Но главное в том, что культура является не отдельной отраслью деятельности (как искусство), производящей свой специфический продукт, а универсальной модальностью, пронизывающей все отрасли деятельности. Культура присутствует во всех видах отраслевой деятельности как система культурных норм той или иной социальной практики, определяющих культурную адекватность производимого продукта.

Повсеместная распространенность культуры подразумевает наличие какой-то доминантной социальной функции, детерминирующей все остальные культурные проявления. Такой главной функцией я полагаю обеспечение социальной интеграции человеческого общества, поддержание коллективного образа жизни людей и их деятельности. Культура обеспечивает основные системообразующие аспекты коллективного существования людей и манифестирует его преимущества. Разумеется, разные сегменты культуры участвуют в этом по-разному. Социально-поведенческий сегмент обеспечивает социальную интеграцию непосредственно и осознанно. Символический сегмент участвует в решении этой задачи более разнообразно. Одни его части (например, философия и идеология) работают на обеспечение социальной интеграции людей также непосредственно и осмысленно, другие (язык, религия) – опосредованно, не задаваясь специально этой целью, третьи (искусство) – вообще не рефлексируют проблем социальной интеграции, хотя латентно очень ей способствуют. Но таким образом заполняется все пространство социальной практики и сознания человека сентенциями о необходимости групповой формы жизнедеятельности.

В понимании особенностей культурной динамики особую роль играет разработанная еще в конце XIX века теория Э. Дюркгейма [3] об особенностях человеческой деятельности. В соответствии с этой теорией в ходе исторического развития постепенно, но неуклонно повышается уровень специализированности всякой деятельности, уровень ее профессионального мастерства, а также уровень фундаментальных знаний по профилю, которыми обладает работник. По-настоящему специализированным работником является человек, имеющий специальное профильное образование по данной специальности (среднее или высшее). Наличие фундаментальных знаний, получаемых в процессе специального высшего образования, в большой мере меняет характер деятельности, делает ее более творческой. Специализированная деятельность в своих наиболее творческих проявлениях больше тяготеет к индивидуальным формам, нежели к коллективным.

М.С. Каган в своем исследовании обосновал понимание культуры как деятельности [4]. Этот взгляд представляется вполне релевантным, если понимать деятельность в максимально широком смысле, включающем и бытовое поведение человека, и его взаимоотношения с другими людьми, и интеллектуальную практику, и пр., т.е. всю физическую и умственную активность человека. Но если культура – деятельность, то и ее историческое развитие должно соответствовать развитию всех иных форм деятельности, т.е. идти по пути углубления ее специализированности. Эмпирическая история отраслей деятельности, включая традиционно относимые к культуре (искусство, образование, книгопечатание и пр.) определенно свидетельствует именно об этом. Но большая специализированность требует и большей личной свободы, большей индивидуализации в социальной практике. Этот тренд в развитии деятельности и культуры называется демократизацией и либерализацией форм общественного устроения.

Тогда становятся понятными причины ускоренного развития специализированной культуры по сравнению с почти остановившейся в развитии обыденной (традиционной) культурой, бурного развития форм индивидуальной культуры по сравнению с медленно прогрессирующей коллективной культурой и, наконец, причины возрастания объемов и значимости социальной свободы в ходе истории [5]. Все это соответствует историческому тренду развития деятельности и возрастанию уровня ее специализированности и индивидуальности [6].

Основная регулятивная функция культуры состоит в нормировании представлений человека о том, что правильно, а что неправильно, что хорошо, а что нехорошо, что красиво, а что некрасиво и пр., и поведения, соответствующего этим установкам. Вся история культуры – это борьба «правильного» с «неправильным» (или, говоря иначе, добра со злом, в максимально широком понимании и того, и другого). В этом вся суть культуры. Конечно, эти представления очень условны и различаются у разных народов, в разные эпохи и даже у разных сословий. Они зависят преимущественно от актуальности форм социальной престижности, распространенных в данный момент в том или ином сословии.

Для иллюстрации относительности представлений о том, что хорошо, а что не хорошо достаточно посмотреть портреты красавиц прошлого. И Клеопатру (сохранился ее профиль на монете), и королеву Марго (сохранилось несколько ее прижизненных изображений) по современным меркам трудно назвать привлекательными женщинами. А вот царица Нефертити – красавица и по сегодняшним понятиям. То же и в языке. Многие общеупотребимые слова сегодняшнего разговорного языка еще 200 лет назад считались неприличными. Так что все эти оценки условны, все меняется со временем, но культура каждой эпохи нормирует актуальные представления о правильном, хорошем, красивом и т.п. Особенность этих временных нормативов стоит в том, что длительность их циклов постепенно сокращается. Например, в XVII-XVIII вв. длительность цикла моды на тип одежды, прически, парика была равна примерно полувеку. На рубеже ХIХ-ХХ вв. моды менялись через 15-20 лет. А на рубеже ХХ-ХХI вв. средняя длительность цикла моды составляла уже 2-4 года [7].

Конечно, в разных областях культуры длительность доминирующих представлений бывает разной. Пример с модой на одежду – это только иллюстрация исторической тенденции сокращения этих циклов. Но, тем не менее, пусть кратковременная, но все же достаточно четкая нормированность основных доминантных в сообществе представлений о ценностной неравнозначности форм и событий окружающего мира (правильном/неправильном, хорошем/нехорошем, красивом/некрасивом) очень важна для человека психологически. И культура, развертывая картину ценностной бинарной дихотомии, лежащей в основе мироздания, тем или иным образом удовлетворяет этот запрос.

Регулятивные функции культуры не ограничиваются только социально-поведенческим и символическим аспектами. Еще одной важнейшей регулятивной сферой является человеческое мировоззрение, культурная картина мира, в рамках которой человек на том или ином основании определяет свое место и идентифицирует себя с определенным локальным коллективом, с которым он чувствует наибольшую солидарность. В научной литературе чаще всего обсуждается этническая идентичность людей. Но распространена еще и конфессиональная идентичность, и государственно-политическая, и социально-сословная, и социально-классовая, и даже партийно-идеологическая. Сейчас актуальна и такая составная идентичность как национальная, объединяющая этническую и государственно-политическую, а так же, как правило, и конфессиональную идентичности [8]. В основании этого лежит все та же установка культуры на приоритет коллективных форм существования. Так или иначе, но чувство социальной солидарности, лежащее в основании всякой самоидентификации, является важнейшей составляющей социального сознания человека.

Здесь нужно учитывать и то, что в современных условиях большое влияние на регулятивную практику оказывает массовая культура, родившаяся с условиях бурной урбанизации и переселения миллионов крестьян в города во второй половине XIX – начале ХХ вв.. Массовая культура как социальный тип играет важную социально-стабилизирующую роль в жизни современного человека, регулирует его досугово-потребительскую практику и подчиняет ее коммерческим интересам производителя пользующегося спросом продукта. Она воздействует на сознание человека, делая его более рациональным и прагматичным. Хотя по универсальности своих социальных функций массовая культура не может сравниться с обыденной и специализированной культурами, но как регулятор возросшего объема свободного времени современного человека она очень значима.

Картина в целом выглядит следующим образом. В древности коллективная жизнь и обыденная деятельность людей, основанная на практическом опыте, отличались наибольшей эффективностью. Но внутренняя логика развития форм деятельности, эволюционировавших по линии углубления специализации, привела к тому, что специализированная индивидуальная деятельность, основанная на фундаментальном рациональном знании, при должном инструментальном оснащении во многих сферах стала более эффективной, чем коллективная обыденная деятельность, не требующая фундаментальных и систематических знаний в какой-либо области. Культура как зеркало отражала эти перемены. Но специализированная индивидуальная деятельность имеет более творческий характер, требует большей социальной свободы и чаще ведет к перемене технологий и форм изготавливаемой продукции. В культуре это выразилось в более частой смене символики социальной престижности, иллюстрацией чему может служить уже упоминавшаяся история моды. Это отразилось и на учащающейся перемене общественных вкусов и приоритетов, а с ними и доминирующих культурных норм, которые теперь определяет еще и массовая культура. Возрастание значимости специализированной индивидуальной деятельности одновременно вело и к возрастанию уровня социальной свободы человека, нарастанию динамики культурной изменчивости. Такова логика роста культурной изменчивости.

Что же касается культурной устойчивости (которая не менее важна, чем изменчивость), то ее основой является сохраняющаяся коллективная деятельность, которая никуда не исчезла, а только сократила площадку своего распространения. В ней сохраняются традиционные принципы технологического и формального повторения, привычные для консервативного сознания значительной части населения, всегда актуальны историческая память, развитое национальное самосознание и т.п. Понятно, что о полном исчезновении коллективных форм деятельности речь никогда не шла, тем более что образ жизни людей сохраняется и развивается именно как коллективный. Культурная устойчивость важна не только как основа сохранения локального своеобразия каждого конкретно-исторического общества, а, в первую очередь тем, что позволяет от поколения к поколению воспроизводить каждое общество как устойчивую социальную целостность. Так что сохранение коллективной деятельности важно прежде всего культурно, как база для исторического воспроизводства общества.

Вместе с тем, не стоит сводить всю обыденную культуру только к коллективным началам, а специализированную – к индивидуальным. На деле и там, и там присутствуют оба начала. Но статистически, технологически и психологически в обыденной культуре преобладает коллективизм, а в специализированной – индивидуализм. А касательно массовой культуры говорить о каком-либо доминировании коллективного или индивидуального начала не приходится. Здесь  все ситуативно.

Социальные и культурные коллизии ХХ в. создали впечатление, что традиционная культура заканчивает свое историческое существование, вытесняясь в продуктивной деятельности специализированной культурой, а в потреблении и досуге массовой. Но сейчас уже ясно, что это не так. Традиционная коллективная культура не столько исчезает, сколько мимикрирует в современных условиях. Отчасти она заимствует формы массовой культуры, наполняя их собственным содержанием, а отчасти уходит в подполье. Например, многие люди на службе ведут себя как современные специалисты, а возвращаясь домой, за закрытой дверью своей квартиры и в кругу своей семьи, меняют свое «культурное лицо» и воспроизводят нормы, обычаи и нравы традиционной крестьянской культуры.

Дело тут не только в приверженности каких-то людей традициям в силу их воспитания в соответствующей среде, а в том, что традиционная культура является «психологическим щитом» для людей с низкой личной социальной конкурентоспособностью. Когда человек чувствует, что он не в состоянии конкурировать с коллегами по работе, он психологически защищается тем, что вспоминает, что он принадлежит к великому народу с великой историей и начинает воспроизводить историческую традиционную культуру, насколько он с нею знаком. Это защитная реакция. Но нужно понимать, что пока в обществе сохраняется прослойка неконкурентоспособных людей (а она по естественным причинам будет всегда), традиционная коллективная культура будет находить своих адептов.

Вместе с тем, культурная традиционность не означает абсолютной неизменности используемых культурных форм, что уже отмечалось ее исследователями [9]. В ходе времени их обновление происходит и здесь (например, в порядке адаптации к изменившимся внешним условиям), но медленно и по иной траектории, нежели при творческом развитии. Традиция – это прежде всего принцип предпочтения того, что проверено практическим опытом и доказало свою надежность. А устойчивость конкретных форм здесь регулируется обстоятельствами, хотя недооценивать значимость авторитета истории в традиционной культуре не следует [10].

Показательно, что чем больше в культуре общества доминирует традиционная коллективная культура и ниже темп его социального развития, тем более выражено в актуальной культуре локальное культурное своеобразие. И, наоборот, чем больше в культуре доминируют специализированное и массовое начала и выше темп социального развития, тем менее актуально локальное своеобразие, концентрирующееся в основном в культуре прошлого.

Все это в большой мере регулируется господствующей идеологией, выступающей в роли стимулятора одних проявлений и взглядов общества и сдерживающей уздой для других [11]. Идеология, в конечном счете, это тоже культура, но представленная в наиболее формализованном виде. То, что символическая культура говорит нам языком образов, идеология декларирует в виде четких формальных императивов, регулирующих сознание и поведение человека. Большинство современных идеологий (национализм, консерватизм, социализм и др.) на тех или иных основаниях воспевают коллективизм, что соответствует изначальной установке культуры. И лишь либерализм прославляет индивидуальное начало в человеке. На деле и в одной, и в другой позиции есть свои плюсы и свои минусы. Коллективизм укрепляет социальное единство общества, но замедляет его интеллектуальную активность. А индивидуализм раскрепощает интеллектуальный потенциал общества, но ослабляет его социальное единство. История дает нам множество примеров этому. Тоталитарные страны обычно превосходят демократические по своей мобилизационной готовности, но уступают в научном и культурном развитии. Говоря иначе, первые больше готовы к войне, а вторые – к миру.

Культура в принципе должна нивелировать эти крайности и выстраивать удовлетворительный баланс разных начал (ведь общество состоит из людей с разными идеологическими приоритетами). Но это получается не всегда; нередко этому препятствует позиция государственной власти, которая тоже придерживается той или иной идеологии и стремится реализовать ее в своей политике. Я полагаю, что удовлетворяющий общество баланс между коллективной и индивидуальной культурами является свободой, на реально достигнутом ею уровне.

Таким образом, мы видим, что все упомянутые в начале статьи элементы бинарных оппозиций, высоко функциональны и сосуществуют почти в каждой локальной культуре. Это объясняется социальной неоднородностью всех постпервобытных сообществ и разнесением этих элементов по разным, часто не соприкасающимся друг с другом социальным группам. Эта ситуация и ее культурные воплощения в свое время рассматривались мною [12].

Культура же обеспечивает сосуществование этих разных трендов в практике жизнедеятельности каждого сообщества, осуществляет их неконфликтный баланс так же, как она осуществляет сосуществование в одном сообществе людей, с разными социальными интересами, социокультурными установками, вкусами, ориентирами престижности и т.п. В этом видится одна из важнейших социальных функций культуры в истории.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Флиер А.Я. Философские пролегомены к Нормативной теории культуры // Культура культуры. 2019. № 1. [Электронный ресурс]. URL: http://cult-cult.ru/the-philosophical-prolegomena-to-a-normative-theory-of-culture/. Дата обращения: 18.06.2019.
[2] См., например: Tinbergen, Nikolas. Social Behavior in Animals. London: Methuen, 1953 (Тинберген Н. Социальное поведение животных. М.: Мир, 1993. 152 с).
[3] Durkheim, Émile. De la division du travail social. Paris: Presses  Universitaires de France, 1893 (Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. М.: Наука, 1991. 575 с.).
[4] Каган М.С. Человеческая деятельность. М.: Политиздат, 1974. 328 с.
[5] См. об этом подробнее: Орлова Э.А. Динамика культуры и целенаправленная активность человека // Морфология культуры. Структура и динамика: Учебное пособие для вузов / под ред. Э.А. Орловой. М.: DrDoom, 1994. С. 8-73.
[6] См. об этом: Durkheim, Émile. Op. cit.
[7] См., например:  Barthes, Roland. Le système de la mode: essays de sémiologie de la culture. Paris: Editions du Seuil, 1993-1995 (Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Издательство им. Сабашниковых, 2003. 512 с.); Baudrillard, Jean. La societe de consommation. Ses mythes, ses structures. Paris: Denoël, 1970 (Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Культурная революция, Республика, 2006. 269 с.); Bourdieu, Pierre. Sur le pouvoir symbolique // Annales. Economic. Sociétée. Civilizations. 1977. N 3 (Бурдье П. О символической власти // Бурдье П. Социология социального пространства. М.-СПб.: Алетейя, 2005. С. 87-96.) и др.
[8] Balibar, Etien, Wallerstein, Immanuel. Race, nation, class. Ambiguous identities. London: Verso, 1991 (Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М.: Логос-Альтера, Ecce Homo, 2003. 272 с.).
[9] Маркарян Э.С. Узловые проблемы теории культурной традиции // Советская этнография. 1982. № 2. С. 78-96.
[10] Alleau, René. De la nature des symboles. Paris: Flammarion, 1958. 126 р.
[11] Флиер А.Я. Идеологическая функция культурной политики // Знание. Понимание. Умение. 2018. № 1. С. 57-64.
[12] Флиер А.Я. Нормативная теория культуры: обоснование системности.

© Флиер А.Я., 2020

Статья поступила в редакцию 16 марта 2019 г.

Флиер Андрей Яковлевич,
доктор философских наук, профессор,
главный научный сотрудник
Российского НИИ культурного
и природного наследия им Д.С. Лихачева,
профессор Московского государственного
лингвистического университета.
e-mail: andrey.flier@yandex.ru